Барабан на шею!
Шрифт:
Спавший Палваныч мигом подскочил, поднимая шалаш на плечах.
– Кто? Где? Тревога?
– Хуже, – упавшим голосом сказал Коля.
Он прекрасно осознавал: сейчас прольется чья-то кровь.
И не было ни малейших сомнений, чья именно.
Глава 4.
Следствие ведет Дубовых, или Умники и умницы
– Сгною, – в сотый раз пообещал прапорщик. – Под трибунал отдам. Застрелю незамедлительно. Дай автомат.
Автомат, форму, да и вообще мешки воришка не тронул.
На счастье
– Ладно, ладно, ладно. – Он растер плешку, стимулируя мыслительные процессы. – Сейчас вернется кобель в сапогах, или в чем он там… Возьмет след… Мы поймаем этого гаденыша. Задушу собственноручно. Запинаю собственноножно…
Через полчаса Дубовых растерял запас цензурного красноречия и зашел на второй круг, пользуясь табуированной лексикой. Пес в башмаках все не появлялся.
Еще спустя час стало ясно, что кобеля ждать бесполезно.
– Ектыш! Они заодно! – постановил Палваныч. – Они с самого начала нас пасли… Стандартная уловка жуликов. Пойдем, Лавочкин.
Сохранявший молчание солдат подхватил мешки и поплелся за начальником.
«Дурак! – мысленно бранил себя Коля. – Зачем тренькал языком о знамени? И Болваныч хорош. Устраивал расспросы… Нет-нет, не стоит перекладывать на него вину… Моя миссия. Я и провалил. Сначала продырявил знамя, потом вовсе прощелкал! Что же теперь делать?..»
Состояние Лавочкина было сродни нокдауну. Лес казался нереальным, голос Палваныча звучал откуда-то издалека, будто через репродуктор. До этого похожий удар парень испытывал лишь однажды – когда ему объявили, что он вылетел из института. Но даже вылет не шел ни в какое сравнение с ночной потерей.
Прапорщик призвал на помощь охотничьи навыки. Вероломный Шлюпфриг оставил отличные следы. Дубовых читал их, словно Шерлок Холмс.
– Блин, почему я сразу не организовал оперативно-розыскные мероприятия? – бубнил себе под нос Палваныч. – А он небось полночи улепетывал… Оп! Тут он запнулся…
Отпечатки были четкими, что внушало оптимизм. В прапорщике проснулся охотничий азарт. Коля отрешенно наблюдал за начальником. Тот то плюхался на колени, то припускал бегом, то вдруг останавливался и возвращался на несколько шагов назад, чему-то кивал и менял направление. Палваныч несколько раз удовлетворенно крякал, точнее, хрюкал, находя потерявшийся след. Сыщик-охотник порядком взмок, а дышал шумно и тяжело, как работающие кузнечные мехи.
Положительно, эта погоня должна была закончиться победой Дубовых… Если бы не широкий, мелкий лесной ручей.
Прапорщик выругался. Хитрец Шлюпфриг вошел в воду и некоторое время топал против или по течению. Классика жанра… Теперь нужно понять, против или по.
Энтузиазм следопыта упал ниже нуля. Вор мог сколь угодно долго шагать по щиколотку в воде, затем вылезти на любой берег.
– Жди здесь, – приказал Палваныч Лавочкину. – Если позову, бегом ко мне.
Дубовых пощупал воду. Холодноватая. Вряд ли юнец стал бы терпеть ее больше четверти часа.
Без особой надежды
– Убег, крысеныш, – констатировал Палваныч, опускаясь на мох рядом с Колей. – А ты чего расселся, как минометное виденье и чисто гений красоты?.. Смир-р-рна!
Парень вскочил на ноги.
– Рядовой Лавочкин, – с садистской торжественностью произнес Дубовых (он приготовил эту речь, пока блуждал вдоль ручья). – Объявляю тебе выговор за преступную халатность, проявленную во время отбоя.
– Я не виноват!
– А это, дружочек мой, писано вилами на мутной воде, льющейся на мельницу, с которой обязательно сразится очередной Дон Кихот самым печальным образом! – Палваныч был горд тирадой, мол, и я не лыком шит, хоть институтов не посещал.
Солдат изумленно молчал. Начальник огласил приговор:
– Меру наказания назначаю следующую: трое суток ареста.
– Разрешите вопрос, товарищ прапорщик!
– Ну.
– В соответствии с мерой наказания, я должен сдать оружие, прочее имущество, в том числе ваше, – Коля показал на мешок, – и находиться в камере. Как это будет реализовано?
«Вот тебе и продуманная кара! – мысленно воскликнул Палваныч. – Ай да изворотливый салага мне попался. Ничего, мы еще поглядим, кто хитрее».
– Значит, камеры тебе не будет, не мечтай, а имущество… Рядовой Лавочкин, сдать оружие и вещи!
Солдат поднял с земли оба мешка и протянул прапорщику. Тот церемонно принял.
Затем достал флейту.
– Сейчас будем обедать. За проступок ты лишаешься… лишаешься… Пива и сметаны!
«Лучше бы хлеба и зрелища в твоем лице», – подумал Коля.
После трапезы Палваныч скомандовал отправку. Он решил перейти ручей и взять вправо. Ему казалось, это наиболее вероятное направление бегства жулика. В сгоревшую деревню Шлюпфриг вряд ли бы вернулся, ведь это первое место, которое должны, по идее, проверить преследователи. Не станет же человек, догадавшийся спутать следы в ручье, совершать столь непростительную глупость.
Прапорщик закинул мешки за плечо, зашагал в выбранную сторону, неотвратимо, словно танк, переходя вброд ручей.
Коля разбежался и перепрыгнул широкое препятствие. Выручили высокий рост и не утерянная к восемнадцати годам прыткость.
Правда, выяснилось, что разозленный Палваныч не собирался прощать солдату потерю полковой реликвии. Видимо, каждую свою фразу он норовил превратить в акт мести.
– Рядовой Лавочкин! – взревел Дубовых. – Отставить сигать, как влюбленный павиан! Ты военнослужащий Российской армии, а не стрекозел и муравей. Бери пример со своего непосредственного командира. Приказываю вернуться и пересечь препятствие в пешем порядке строевым шагом.
Парень стиснул зубы, исполняя приказ. Вода была действительно ледяной, а мокрые туфли – не самая удобная походная обувь.