Барабан на шею!
Шрифт:
– Судя по тому, что вы бродили по долине, дракончик проснулся, – сказал солдат.
– Ага, но как мы замучились ждать этого соню! – ответила Брань.
– Значит, вход свободен. Идемте.
Мор и Брань топали значительно медленнее Лавочкина. Он регулярно останавливался, поджидая их и обозревая окрестности. Вопреки Колиным опасениям, драконы не подняли тревоги.
Потом было восхождение, ночевка у Красной Шапочки, покупка лошадей в деревеньке, перевал и путь по Дриттенкенихрайху к Дробенланду.
Погода разительно отличалась от той, к которой
Вечером Коля и его несостоявшиеся убийцы въехали в скромное, ничем не примечательное селение, разместились на постоялом дворе.
Они сидели в трапезной, греясь и утоляя голод. Парень занимался грустным самоанализом. Устал он. Налазился по шахтам, наскакался на коне. По всем параметрам получалось, что беготня по сказочному миру – не курортный тур. Задолбался, в общем. Дойдя до самой печальной кондиции, рядовой Лавочкин приготовился, по обыкновению, вытянуть себя из болота депрессии, скомандовав любимое «Взбодрись!», но этого не потребовалось.
В трапезную вошла Марлен Всезнайгель. По-походному чумазая, но неизменно прекрасная.
Коля расцвел в радостной улыбке, выскочил из-за стола:
– Марлен!
Она заметила солдата, зашагала к нему.
– Как ты? Где? Почему не догнала? – Лавочкин осыпал девушку бессвязными вопросами.
– Вот, догнала, – рассмеялась она. – Это твои друзья?
– Ну… спутники.
– Морген, – представился убийца. – А это моя сестра Брунхильда.
– Марлен Всезнайгель.
– Садись скорее. – Коля пододвинул стул. – Где Шлюпфриг?
Девушка опустила плечи, сцепила пальцы.
– Мы с ним… Я… Ушел он. Навсегда.
– А снятие заклятия? – пробормотал парень.
– Он решил оставить все прежним. Я его обидела, Николас. Он убежал, я догнала. Он снова… Вот отчего я так задержалась… Нет, он не хотел слушать.
Марлен закрыла лицо руками.
– Не плачь, – ласково сказал Лавочкин и крикнул трактирщику: – Эй, воды! Будьте любезны…
– Пожалуй, мы пойдем в комнату, – проговорил Мор.
Убийцы откланялись. Мальчишка-служка принес бокал воды.
Девушка постепенно успокоилась.
– Извини, Николас. – Она виновато улыбнулась. – А ты-то как? Разыскал Барабан?
– Пока нет, – развел руками солдат. – Зато в Драконьей долине отыскал подсказку. В пещере Страхенцверга. Новый ориентир – Мраморшвиммер.
– Ну, надеюсь, тебе повезет.
– Нам повезет. Ты же поедешь со мной?
Марлен задумчиво покрутила локон. Без кокетства, неосознанно так покрутила.
Потом потрогала кошелек, висящий на поясе.
– Хм… Нет смысла возвращаться в Пикельбург – Рамштайнт наверняка на меня зол. В его городе нельзя ничего сделать тайно. Остается либо катиться к папаше, которого я ненавижу, либо скрасить твою дорогу.
– Ура! – не удержался Коля.
– А сейчас, будь добр, сними мне комнату. Я как разбитое корыто.
– А ты не испытываешь
Марлен потянулась к парню и запечатлела на его губах нежный поцелуй.
– Разумеется, испытываю. И лишь усталость не позволяет мне избавиться от этого груза. Поэтому помучаемся еще.
На следующее утро рядовой Лавочкин ехал в сопровождении трех спутников. Со стороны могло показаться, что путешествуют две пары дворян – постарше и помоложе.
Солдат был почти счастлив в обществе очаровательной Марлен. «Эх, если бы эта прогулка протекала по Рязанской области!» – тайно посетовал он.
Мор и Брань тоже развеселились. Брунхильда разговорилась с девушкой, Коля обменивался репликами с Моргеном, подмечая: он не расслабился и держит ухо востро.
Пересекли границу с Дробенландом.
В редколесье гуляли ветра. Небо хмурилось, но не плакало. Дорога все время вела вверх, путники не торопили коней – берегли их силы.
Изредка Лавочкин замечал каких-нибудь зверей: то вепря, то оленя, несколько раз мелькали зайцы. А уж столько разных птиц солдат сроду не видывал. Он удивлялся: «Сплошная передача „В мире животных“, а не лес! На ковре-самолете, конечно, быстрее, но сколько было пропущено!»
– А запахи! – прошептал Коля. – Здесь и осень, дыханием старящая листья… И сырая от дождей земля, запасающая тепло в надежде побороть зиму… И редкие вкрапления запахов животных, сытых, бодрых, готовых к холодам…
– Да вы поэт, Николас, – сказал Мор.
– Знаете, Морген, там, откуда я прибыл… – Парень зажмурился. – Там очень большие города. Больше Пикельбурга. И нет в тех городах ароматов живого леса. Редкие деревья, клочки поросшей травой земли, и – дома, дома… Замощенные улицы летом раскаляются и незаметно чадят, как старая сковорода…
– Вы положительно поэт. А описание вашего мира похоже на картинку из ада.
– Конечно, у нас не ад. Леса, похожие на ваши. Моря… Представляете, я жил в часе ходьбы до реки и в получасе быстрой езды от замечательного леса и почти этим не пользовался! А звуки? Вон там, – Коля указал на ближайший куст, – роется заяц.
– Шутите? – Мор присмотрелся. – Ух ты! И верно…
Серый грызун был почти неразличим на фоне веток.
– И я только сегодня осознал, – продолжил Лавочкин, – что именно здесь, в вашем мире, почувствовал себя лучше. Здесь чистый воздух, нет постоянного городского шума… Отличный мир!
– Если б еще не люди, – печально добавил наемный убийца.
– Берегись! Сверху! – крикнула Брань.
Коля и Мор задрали головы, инстинктивно прижимаясь к лошадям.
С неба падал каменный шар диаметром с человеческий рост.
– Игры великанов! – Морген придержал коня.
Шар бухнулся перед путниками, чуть сбоку, вырвав огромный клок земли, и покатился по дуге под уклон, то есть прямо на них.
Лошади испуганно заржали, бросились врассыпную.
Немного поодаль упал второй шар, чуть больше первого.