Барбара Радзивилл (сборник)
Шрифт:
Глава V. Накануне бала
День накануне бала прошел в суете. Когда платье наконец было пошито, взялись подбирать украшения. Подвески и диадему выбрали сразу, в остальном – кольца, серьги, бусы, браслеты – пани Эльжбета решила положиться на вкус дочери. Запершись у себя, Барбара раскрыла свои сундучки с драгоценностями…
Еще не появилось на свет существо, которое не питало бы интереса к красоте. Сорока тащит в гнездо блестящую вещицу. Бегущий волк затормозит вдруг у сверкающей на солнце лужицы, вытаращит на нее, скосив морду, круглые глаза. Радуга – стоит увидеть ее – заставляет нас верить в правдоподобность сказок. Точно так
В одном из сундучков Барбары хранились перстни – подарки ее кавалеров. Зная о пристрастии панны к красивым вещицам, кавалеры заказывали перстни с ее изображением. Этот сундучок пополнялся чуть ли не ежедневно. Изображения разнились. Что поделаешь, ведь ювелиры не знали, как выглядит панночка. «Стройна, тонкой кости, нежный взгляд», – слышали они от своих заказчиков. Такое описание давало волю их фантазии. Сколько в городе насчитывалось ювелиров, столько имелось и изображений панны Барбары. Получая подарок, она обязательно спрашивала: «А кто изображен на этом перстне?» И всегда удивлялась, услышав: «Вы».
В отдельном сундучке хранились перстни, украшенные камнями. Наиболее ценным среди них был перстень с агатом – подарок ее бабки. На одной из граней камня художник изобразил герб Радзивиллов: три охотничьих рога. Там же хранились перстни с зеленым александритом и фиолетовым аметистом. На обоих угадывалось начерченное природой изображение какого-то диковинного сада. Перстни с коричневым нефритом, кроваво-красным пурпуритом, алым радонитом и лимонным топазом поражали сочностью и пестротой красок. Каждый из них имел свое имя. Эта условность позволяла панне Барбаре ориентироваться в своей большой коллекции. Были тут и кошачий глаз, и соколиный, и тигровый. Они различались узкой полоской, похожей на зрачок.
В крошечной шкатулке хранились алмазы. Они еще ждали своей огранки, но Барбара любопытства ради заглянула и сюда. Самые крупные из камней она называла по именам: Аполлон, Диоген, Марица. Они достались ее деду, пану Миколаю, еще во время войны с турками. А еще прежде, в эпоху Тамерлана, по легенде, они были вывезены из Индии. В этой же шкатулке хранилось несколько необработанных камней благородного берилла, отличавшегося золотистым цветом.
В другой маленькой шкатулке хранились необработанные агаты. Это были полосатые инфальцкие агаты. На них, если присмотреться, можно было разглядеть рисунки. Иной такой рисунок напоминал сельский пейзаж, иной – изображение крепости. Барбара верила, что агаты защищают от грозы, а потому весной и летом носила один из камешков в кармане платья.
Но самой большой своей гордостью она считала коллекцию бус. В этот день, нарядившись в новое платье, панночка перемерила ее всю. Каких только бус у нее не было! Из черного маслянистого лабрадора, очень похожие на змею; из полосатого малахита, якобы приносившего здоровье и охранявшего от ведьминых чар; в одном из сундучков хранились даже бабкины четки из черного янтаря, по слухам, привезенные из Рима… Заметив четки, панночка достала их и подержала в руках. Она не помнила бабку Элеонору, только слышала, что это была чудная старуха. В чем именно заключались ее чудачества, она не знала.
Наконец она добралась до своей любимой шкатулки. В ней россыпями хранился жемчуг. Ей очень шли жемчужные украшения, и она прекрасно это знала. Жемчугом были украшены чуть не все ее наряды, жемчужных бус было у нее столько, сколько, наверное, не имела сама королева. Бусы были самых разных цветов: белые, серебристые, золотистые, голубые, зеленые и даже черные. Она знала о свойстве жемчуга
Перебрав все, что было возможно, панна Барбара остановила свой выбор на жемчужных бусах в десять рядов. Проследовав в наряде на половину матери и получив от нее одобрение, панночка наконец распорядилась убрать свои сундучки.
В этот день поклонникам было отказано. Анисим, дежуривший у ворот, отвечал всем одно и то же: «Вы можете увидеть ее завтра на балу у его величества». В этом ответе крылась ирония, ибо старик хорошо знал, что далеко не все из поклонников его госпожи имеют приглашение на этот бал…
Давно в доме пана Анджея не было такого спокойствия. Обычно в Рыцарском зале звучали музыка, говор, смех, а вестибюль был полон слуг. Сегодня создавалось впечатление, что в доме что-то случилось. В вестибюле дежурил сонного вида лакей, а за дверями Рыцарского зала было так тихо, словно там стоял гроб с покойником.
Тишина располагала к размышлению. Панна Барбара вспомнила о великом князе. Впервые она подумала о нем не как о державной особе, а как о человеке. «Какой он?» – задалась она вопросом. И тут же поняла, что не знает его. Его величество бывал в их доме, она много слышала о нем, но ей редко удавалось увидеть его вблизи. Странно, но теперь все когда-то услышанное почему-то волновало ее. Может, потому, – думала она, – что о Сигизмунде всегда говорили только лестное: добр, деликатен, учтив, хорош собой. Эти отзывы вызывали у нее не просто любопытство, но симпатию. Ей не терпелось самой убедиться в их истине.
Наконец, не сдержавшись, она обратилась за разъяснениями к матери.
– Маменька, скажите, какой он, наш великий князь? – спросила она.
– Вопрос, достойный зрелой пани, – отозвалась увлеченная гаданием на картах пани Эльжбета. – Ну конечно, молодой и красивый.
– Он старше меня?
– Ненамного. Ответ матери лишь усилил любопытство девушки. Она вдруг подумала, что его величество мог бы быть ее поклонником. Эта мысль, такая несмелая, взволновала ее и заставила покраснеть до корней волос. Барбара подумала, что о лучшем поклоннике ей нечего и мечтать. Странная уверенность говорила ей, что она сумела бы увлечь этого человека. Это убеждение исходило в ней не столько от желания совершить безумный поступок, сколько он сознания собственной неотразимости. И тем не менее мысль об этом лишь рассмешила ее…
– Ты о чем? – тут же спросила мать. Барбара, не умея лгать, ответила:
– Подумала о Сигизмунде.
Пани Эльжбета оглянулась на нее и заметила недовольным голосом:
– Тогда твой смех абсолютно неуместен, – она собрала карты в колоду и продолжила: – Кажется, ты действительно не знаешь его величество. А потому прошу, чтобы впредь ты не унижала себя подобным смехом. Прежде всего, его величество мудр не по летам. Ему хоть сейчас в короли. А какой он достойный кавалер! Неприступный, таинственный, как то и подобает идеальному мужчине! Сколько авантюристок пускало себе кровь, когда он отказывался от них!