Барби. Часть 1
Шрифт:
Риттер Ассаба, странствующий рыцарь из Ада, не лучше обошелся с Криницбергом, где в одну прекрасную ночь все мужчины сошли с ума, а куры стали нестись не яйцами, как прежде, а еловыми шишками. А вот жители Вурцена от подобного визита только выиграли — какой-то адский владыка, невидимым прошедший через город, обратил всю черепицу на крышах в золотые слитки, в одночасье сделав всех вурценцев богачами. Впрочем, через полгода они зазнавались и хвастали уже куда меньше — все дети, рожденные в этом городе, оказались слепы.
Демон, летящий над крышами Броккенбурга, несколько раз резко изменил курс, испустил еще
Не было даже хлопка. Адский владыка то ли исчез, то ли переместился за те пределы, где его не смогла бы разглядеть даже зачарованная подзорная труба с зорким духом внутри, то ли перешел в иное состояние бытия.
Дьявол… Отряхивая дублет от грязи и каменой крошки, Барбаросса ощутила предательское дрожание рук — сколь ни тверди себе, что демон явился не по твою душу, сердце этим не успокоишь. Говорят, каждый, кто увидел демона, отнял у своей жизни три года. Барбаросса усмехнулась. Если так, каждый из жителей Броккенбурга давно уже должен жить взаймы…
К черту демонов, решила она секундой позже, небрежно встряхнув мешок. Сегодня сестрица Барби решает другие проблемы и, черт возьми, уже почти решила одну из них.
Барбаросса метнула взгляд в сторону ближайшего уличного указателя. Круммунгштрассе. До Малого Замка каких-нибудь десять кварталов — ерундовая прогулка для прошмандовки, за которой еще недавно по пятам несся чертов голем. Ноги, безотчетно приняв мысленную команду, мгновенно развернули ее в нужном направлении. И споткнулись, прежде ее никчемной головы сообразив одну важную вещь.
Котейшество наверняка уже в Малом Замке, дожидается ее, бросив свои бесполезные поиски. Вот только на дворе давно уже не полдень, на дворе стоят густые сумерки, занятия в университете давно окончены, а значит, все чертовы суки из «Сучьей Баталии», не сумевшие придумать себе развлечений на вечер, наверняка толкутся там, под одной крышей. Ламия, Гаррота, Холера, Саркома, Гаргулья… Если она заявится домой позже обычного, да еще и благоухающая потом, с таинственным мешком за спиной, слухи по замку побегут обгоняя тамошних исконных жильцов, тараканов и крыс. Тем паче, если херов ублюдок вновь попытается вякнуть что-нибудь из своей банки.
В Малом Замке кроме нее обитает двенадцать ведьминских душ и, что бы ни судачили о них в Броккенбурге, все они чутки как кошки. Шепот гомункула из мешка они услышат так отчетливо, как трубу магистратского глашатая в субботний день. Допустим, ни одна из них не осмелится распустить язык — кулаки сестрицы Барби давно отучили эту блядскую свору от вольностей, вот только кроме них в Малом Замке есть и другие обитатели.
Младшие сестры, делающие черную работу — Шустра, Кандида и Острица. Этим запрещено после заката отлучаться из замка, они всегда за работой, но, как водится у прислуги, их глаза и уши жадно ловят все, что происходит в его стенах. Кандида слишком забита и запугана, чтобы доносить, Острица озлоблена на всех своих сестер и скорее откусит себе язык, чем станет шпионить, а вот Шустра…
Барбароссе показалось, что она ощутила тяжесть «Кокетки» на своих обожженных пальцах. Хитрая чертовка Шустра, которая наверняка шпионит
Барбаросса зло ударила каблуком по мостовой, не в силах выбрать направление движения. Ее тянуло в Малый Замок, но вместе с тем она прекрасно понимала, что под его сенью обретет не защиту, но явственную угрозу. За один только день она натворила достаточно дел, чтобы заслужить суровое наказание — и рыжая Гаста будет счастлива проявить должную изобретательность, чтобы достойно наградить ее за труды. Нет, в Малый Замок ей сейчас никак нельзя, даже если там ее ждет Котейшество. Вот если бы бросить Котти весточку с почтительного расстояния…
Свободной от мешка рукой Барбаросса треснула себя по лбу. Херова балда. Специально для таких случаев Адом созданы вещи, порядком облегчающие жизнь.
Телевокс. Ей нужен телевокс.
По извечному закону подлости, царящему на блядской горе, будки телевоксов попадаются тебе на каждом шагу, когда в них нет нужды, зато когда нужда возникает — точно прячутся под землю… Барбаросса оглянулась, стараясь не привлекать к себе внимания. Черт! Кажется, череда неприятностей, которыми снабжал ее Ад на протяжении целого дня, наконец оборвалась — взгляд, блуждающий по улице, зацепился за будку телевокса, выкрашенную в призывно-красный цвет.
Выглядела она не сказать, чтоб представительно. Перепачканная сажей, зияющая выбитыми оконцами, с висящей на одной петле дверью, она походила на миниатюрный замок, когда-то сверкающий, а сейчас разоренный, брошенный и порядком загаженный, но все еще упрямо возвышающийся наперекор судьбе. Поравнявшись с будкой, Барбаросса осторожно заглянула внутрь. Она ничуть не удивилась бы, обнаружив там спящего бродягу или гору человеческих испражнений, но обнаружила лишь вокс-аппарат. Аппарат как будто бы был не поврежден, по крайней мере, бронзовая коробка, пусть и помятая, исписанная чернилами и мелом, не была разбита вдребезги, а трубка из полированного дерева висела на положенном ей месте.
Отличный шанс.
Не решившись оставить свою драгоценную ношу снаружи, Барбаросса забралась в будку вместе с мешком, прижимая его к груди. Сегодня она слишком часто рисковала своей шкурой, чтобы позволить умыкнуть его какому-нибудь уличному воришке.
Коробка телевокса была старой, ее бока, точно грани древней стелы, были покрыты десятками надписей, некоторые из которых были выполнены витиеватым кокетливым почерком при помощи чернил или туши, другие же, куда более примитивные и грубые, наносились ножом прямо по полированной поверхности. И те и другие были в равной степени никчемны, однако иной раз способны сообщить небесполезную информацию.