Бархатная клятва
Шрифт:
Элис поднялась и расправила платье. Она была необычайно худой. На плоском теле, лишенном бедер и талии, едва выступали маленькие груди. Ей нравилось ее тело, она считала его чистым и опрятным.
Ее туалет был слишком вычурным, неуместным в этой грязной комнате. Под платьем Элен носила льняную сорочку, столь тонкую, что ее можно было сравнить с газом. Платье из такой же тяжелой парчи, что и калотта, имело глубокий прямоугольный вырез. Ткань очень плотно прилегала к костлявому телу. Юбка изящными складками спускалась до пола. По подолу и по краю свободных рукавов синюю парчу оттеняла широкая
Элис продолжала изучать свое отражение, а Ила в это время расправляла складки подбитой кроличьим мехом парчовой накидки.
— Моя госпожа, вы не можете к нему ехать. Тем более сейчас, когда…
— ..я должна выйти за другого? — закончила Элис, застегивая накидку. Она оглядела себя со всех сторон и осталась довольна тем, что увидела. Сочетание оранжевого и синего производит сногсшибательное впечатление. — А какое отношение имеет мое замужество к тому, что я собираюсь сейчас сделать?
— Вы знаете, что это грех. Нельзя встречаться с чужим мужчиной, если он вам не жених. Элис коротко рассмеялась.
— А ты хотела, чтобы я бегала на свидания к своему нареченному? К дорогому Эдмунду? — с сарказмом обратилась она к горничной. Но та не успела ответить, так как Элис продолжила:
— Тебе не надо идти со мной. Я знаю дорогу, к тому же нам с Гевином не нужны помощники.
Ила слишком долго служила у Элис, чтобы ее шокировало такое заявление. Ведь девочка всегда делала то, что хотела.
— Нет, я пойду. Только для того чтобы убедиться, что с вами ничего не случилось.
Элис, как всегда, не обратила внимания на слова Илы. Она выдернула толстую свечу из тяжелого металлического подсвечника, стоявшего возле кровати, и направилась к обитой железом дубовой двери.
— Тихо, — бросила она через плечо и приоткрыла дверь, висевшую на хорошо смазанных петлях.
Подобрав подол парчового платья, она перебросила его через руку. Единственной ее мыслью было то, что всего через три недели она покинет это ветхое жилище и будет жить в доме — в поместье Чатворт, в окруженном высокими стенами замке из камня и дерева.
— Да тихо ты! — приказала она Иле и, оттолкнув горничную к стене, заставила ту вжаться в сырой камень.
Один из часовых ее отца прошел мимо нижней лестничной площадки. Помочившись, он подтянул штаны и вернулся к своему соломенному тюфяку. Элис задула свечу, надеясь, что часовой не услышал испуганного возгласа Илы, внезапно оказавшейся в кромешном мраке.
— Пошли, — прошептала Элис, не имевшая ни времени, ни желания выслушивать жалобы Илы.
Ночной воздух был чист и прохладен. Как Элис и предполагала, их уже ждали две оседланные лошади. Улыбнувшись, она птицей взлетела на темного жеребца. Позже она обязательно вознаградит конюха, который так хорошо заботится о лошадях своей госпожи.
— Моя госпожа! — в отчаянии взмолилась Ила.
Но Элис даже не повернулась. Она знала, что Ила слишком толста, чтобы самостоятельно взобраться на лошадь. А Элис не намеревалась тратить драгоценные минуты на эту надоедливую старуху — ведь ее ждал Гевин.
Калитка в стене была оставлена открытой. Только что прошел дождь, и земля
Когда Элис убедилась, что отъехала достаточно далеко, чтобы в доме не услышали стук подков, она наклонилась вперед и стегнула жеребца.
— Вперед, мой черный дьявол. Отнеси меня к любимому.
Жеребец встал на дыбы, показывая тем самым, что понял ее. Он знал дорогу, и его длинные стройные ноги галопом понесли его к цели.
Элис встряхнула головой и подставила лицо ветру, полностью доверившись мощному и великолепному животному. Гевин. Гевин. Гевин. Казалось, это имя слышится в стуке подков по твердой земле. Зажатое между ног Элен тело жеребца напоминало ей о Гевине. О его сильных руках на ее теле, о его мышцах, прикосновение к которым заставляло ее сгорать от желания. Ей вспомнилось его лицо, освещенное лунным светом, его глаза, огонь которых не способна погасить самая темная ночь.
— Осторожней, мой хороший, — весело проговорила Элис, натягивая повод.
Теперь, приближаясь к месту встречи, она вдруг подумала о том, о чем так старалась забыть. Ведь Гевин наверняка уже слышал о ее предстоящем замужестве и наверное очень сердит на нее.
Элис закинула голову так, чтобы ветер дул ей прямо в лицо. Несколько раз моргнув, она выдавила несколько слезинок. Слезы помогут ей. Гевин всегда ненавидел, когда плачут, поэтому в последние два года она очень осторожно пользовалась этим оружием. Только в тех случаях, когда Элис старалась от него чего-то добиться, она прибегала к подобной уловке. Так что ее слезы по-прежнему сильно действовали на него.
Элис вздохнула. Ну почему она не может быть искренней с Гевином? Почему мужчины требуют такого нежного обращения? Он любит ее, значит, ему должно нравиться все, что она делает, даже если он с чем-то не согласен. Элис прекрасно понимала, что бессмысленно надеяться на это. Если она скажет Гевину правду, то потеряет его. Где ей тогда найти нового любовника?
Новая волна воспоминаний о его теле, мускулистом и воспламененном страстью, заставила Элис вонзить каблуки в бока лошади. О да, она использует все, что можно, в том числе и слезы, чтобы удержать Гевина Монтгомери, знаменитого рыцаря, воина, которому нет равных… и который принадлежит ей, только ей!
Внезапно в ушах зазвучал едкий вопрос Илы: если Элис хочет оставаться с Гевином, почему она согласилась выйти замуж за Эдмунда Чатворта, цвет кожи которого напоминает рыбье брюхо, за этого жирного человечка с мягкими руками и уродливым ртом, образовывавшим круг правильной формы?
А потому что Эдмунд — граф! Он владеет землями, разбросанными по всей Англии, поместьями в Ирландии, Уэльсе, Шотландии и, судя по ходившим слухам, даже во Франции. Естественно, Элис не имела представления об истинных размерах его богатства, но скоро она это выяснит. О да, она все узнает, как только станет его женой. Эдмунд слаб как головой, так и телом, и очень скоро она приберет к рукам и его самого, и его собственность. Она предоставит ему свободу развлекаться в обществе нескольких шлюх, а сама займется поместьями, и никто не будет мешать ей своими требованиями и указаниями.