Бархатная ночь
Шрифт:
Кенна бросила на него неуверенный взгляд.
— Не знаю, нужно ли, — сказала она в конце концов. — Хорошо, что мы заключили нечто вроде мирного договора, но, боюсь, я не смогу выносить тебя рядом постоянно.
Разочарование не отразилось на лице Риса.
— Как хочешь. Может быть, Викторина согласится покататься со мной в экипаже?
— Не сомневаюсь. — Кенна приказала себе не обращать внимания на внезапную боль в груди и быстро вышла из комнаты.
Она не обманывала Риса, когда говорила, что ее ждут дела. Например, ей надо отдать приказания насчет ужина
Кенна решила, что починка платья — самое неприятное дело, а следовательно, им надо заняться в первую очередь. По дороге к себе она встретила Викторину.
— Доброе утро, — сказала Кенна и поцеловала подставленную ей щеку.
— Доброе утро, дорогая. Ты выглядишь очень оживленной, хотя эта шаль ужасающа.
Кенна рассмеялась. Викторина так и не отказалась от своих попыток изменить ее. На мачехе было бледно-голубое шелковое платье с белой кружевной косынкой. Кенна не осуждала стремление Николаса и Викторины следовать моде, она просто считала, что ей это не нужно.
— Дженет сказала то же самое.
— Тебе следовало прислушаться к ней, — попеняла Викторина. Внезапно выражение легкого неодобрения на лице Викторины исчезло, так как она явно что-то вспомнила и внимательно посмотрела на Кенну. — Ник испортил мой завтрак, сообщив очень неприятную новость.
— Ты имеешь в виду Риса? Я оставила его в столовой. Он приехал сегодня рано утром.
Викторина изящно взмахнула рукой:
— Нет, я говорю не о Рисе. Ник сказал, что у тебя сегодня был особенно кошмарный сон.
— Ему не стоило тебя беспокоить. — Хотя Викторина являлась одним из главных действующих лиц в этом сне, Кенна не собиралась признаваться ей в этом. В Викторине были какая-то чистота и даже беззащитность, которые не позволяли Кенне обременять ее своими проблемами.
Красивое лицо Викторины смягчилось.
— Может быть, когда-нибудь ты разделишь со мной свои тяжелые мысли, Кенна. Сейчас я не стану настаивать. — Она легонько дотронулась до руки падчерицы и ушла.
Занимаясь своими делами, Кенна вспоминала обиду, отразившуюся на лице Викторины. Если верить ее сну, то нельзя относиться к мачехе как к фарфоровой статуэтке. И все же отец был готов до последнего защищать жену и упрекал в измене Риса. Кенна считала своим долгом поступать, как он.
Под предлогом поездки в город Кенна попросила запрячь коляску. Она прекрасно управлялась с лошадьми, так что никто не обратил внимания, когда она в одиночестве покинула Даннелли. Покрытая снегом дорога разветвлялась в миле от особняка, и
Домик Тома Аллена был виден с дороги, но Кенна не решилась подъезжать слишком близко из страха сломать ось на изрытой ухабами дороге. Привязав лошадей к дереву, она пешком отправилась к домику и приветливо помахала рукой, когда на пороге появился старый Том.
— Что привело вас сюда, леди Кенна? — спросил он, ведя ее в дом, состоящий всего лишь из гостиной и спальни, но в котором, Кенна знала, Том вырастил пятерых детей. В доме, как всегда, все блестело чистотой. Дети выросли и жили по соседству, а Том по-прежнему оставался главой семьи. Кенну даже удивило, что она застала старика одного. — Неужели вы принесли очередной подарок вашего брата?
Кенна погрела руки у камина, прежде чем сесть за огромный дубовый стол, который был самым большим предметом обстановки в комнате.
— Нет-нет, Том. Я пришла по другому вопросу. — Том выглядел разочарованным, и Кенна рассмеялась, выразительно поглядывая на пухлый живот, выпирающий над ремнем. — Не похоже, чтобы ты голодал. Я бы сказала, что сезон оказался довольно прибыльным.
Морщинистое лицо Тома расплылось в улыбке.
— Вы, как всегда, все видите. — Он поставил чашки на стол, и Кенна разлила чай, словно сама принимала гостя.
Поднося треснутую чашку к губам, будто это был китайский фарфор, Кенна сказала:
— Рада, что у тебя все хорошо. А как дети?
— Отлично. Весной Джин подарит еще одного внука.
— Мне кажется, их будет тогда целая дюжина.
— На одного больше, — с гордостью воскликнул старик. — У молодого Тома и Кэти прямо перед Рождеством родился мальчик.
— Я не знала. — Кенна помедлила, гадая, как поудачнее выразить свое беспокойство за благополучие молодых родителей. Способность Тома содержать семью должна обсуждаться очень осторожно. — Тогда все в порядке? Тебе ничего не нужно?
Том удивленно присвистнул, но расплылся в улыбке. Девчонка была сама невинность.
— Как же, не нужно, — подмигнул он ей. — Если его светлость лорд Николас решит расстаться с куском говядины, то его подарок примут с благодарностью.
— Я прослежу. И что-нибудь для детей. Может быть, игрушки?
— Не стоит их баловать. Лучше пусть с самого начала принимают жизнь как есть, — возразил он, опуская чашку на стол. — Что привело вас сюда? Такой старик, как я, не может обольщаться на тот счет, что к нему приходит леди ради его самого, чтобы составить ему компанию.
— Я пришла из-за капкана на земле Даннелли. — Кенна в упор посмотрела на него. — Этим утром я вытащила оттуда лисицу.
— Капкан? На вашей земле, говорите? Вы думаете, я его поставил?
Кенна кивнула, но уже поняла, что ошиблась. Удивление Тома было искренним.
— Извини, что я обидела тебя, Том. Капканы не твоя стихия, но я не знаю никого больше, кто бы мог этим заниматься.
— Хм. Терпеть не могу капканы. Я стреляю сразу и без промаха.
— Извини еще раз.
— Уже слышал, — пробурчал старик, еще не готовый ее простить. — Хотел бы посмотреть на этот капкан. Он еще там?