Бархатный Элвис
Шрифт:
«Да, — пробормотал я, притворяясь безразличным, — ты уже говорил это».
«Я был в дерьме, но что мне оставалось делать? Поэтому я спросил Тедди, если он не считает, что этого уже достаточно. Я сказал: «Давай, мужик, убирайся отсюда». А Тедди достал свой член и говорит: «Когда я засажу этому засранцу в его большой гребаный рот, тогда этого будет достаточно». И я говорю: «Посмотри на него». Он лежал на полу и был избит так сильно, что даже нельзя было сказать, что перед тобой человек. Я сказал: «Посмотри на него, Тедди, разве этого не достаточно?
Я кивнул, но больше ничего не сказал.
«Единственное, что я мог сделать, это попытаться вывести его из этого состояния, понимаешь? Вот почему я сказал посмотреть на него. И Тедди посмотрел. Я имею в виду, он действительно посмотрел. И когда он увидел, что сделал, даже этот сумасшедший ублюдок понял, что с Рикки хватит. Не было никакой причины убивать его, и он это понял. Если бы он этого не сделал, он бы его убил. Прямо там и тогда он прострелил бы ему башку, и мне пришлось бы жить с этим дерьмом до конца своих дней. А так у меня в памяти остались воспоминания о том, как этот бедный ублюдок валялся на полу, весь пропитанный кровью, мочой и дерьмом — Господи! — и иногда я думаю о том, как он, должно быть, был напуган, когда Тедди так избивал его. Наверное, он думал, что умрет. Но даже такой псих, как Тедди, все понял. Рикки не нужно было умирать, Сонни, ты понимаешь, о чем я говорю? Он облажался, но он не сделал ничего такого страшного, чтобы умереть. Так что мы с Тедди ушли, а Рикки остался жить. Мы пошли и выпили «Пепсиса» и нарезали пепперони у Сэла, а Рикки попал в больницу, но он остался жить».
Фары пронзили темноту, медленно приближаясь.
«Мы ничем не отличаемся от него», — сказал Крэш. «Понимаешь, о чем я?»
«Крэш…»
«Мы не сделали ничего такого плохого, чтобы умереть, Сонни». Крэш вытер глаза. «Мы не сделали ничего такого плохого».
Я присоединился к нему на кухне, положил дробовик на стол рядом с его 9-мм пистолетом и опустил руку ему на плечо. Медленно я притянул его к себе и обнял. Он не понимал — а может, и понимал, — что я был так же напуган и близок к срыву, как и он. «Это не в наших силах», — сказала я, надеясь, что он не уловил, как дрожит мой голос.
«Рики даже не пытался защищаться. Он знал, что это только усугубит его положение, но он не знал, насколько сильными будут побои, а может, и знал бы. Я не знаю. Может, стоило. Этого я тоже не знаю».
«Если бы он знал, Тедди определенно убил бы его».
«Возможно, но все зависит от того, как ты собираешься действовать, верно?»
«Тебе нужно держать себя в руках, слышишь?»
«Я не собираюсь просто стоять и позволять им…»
«Крэш, тебе нужно…»
«Я не пойду так, я…»
«Крэш», — сказал я, крепче прижимая его к себе. "Возвращайся на вахту. Сейчас же».
Его тело напряглось. Он знал, что будет дальше, но все равно спросил.
«Что происходит?»
«Большой черный лимузин только что подъехал к дому».
Мы вернулись к окну и увидели,
«Это какая-то серьезная хрень», — громким шепотом сказал Крэш. «Кто-нибудь выберется из этой штуки или как?»
Прошла еще минута, а никто так и не появился, и на этот вопрос я получил удовлетворительный ответ.
«Сходи за сумкой с деньгами», — сказал я. «Никто не выходит. Мы заходим».
Глава 24
Водитель не произнес ни слова. Он даже не взглянул на нас. Он просто стоял и смотрел в ночь, пока мы с Крэшем нерешительно забирались в лимузин, а потом закрыл за нами дверь.
Я удивилась, что внутри никого нет. Окна были тонированы, даже изнутри, как и стеклянная перегородка, отделявшая нашу часть лимузина от передней, из-за которой ничего не было видно. Вдоль одной стороны автомобиля располагался богато украшенный бар с полным набором напитков, а также обширная стереосистема и телевизор с приставкой Xbox и потоковыми сервисами.
«Здесь лучше, чем у меня дома», — сказал Крэш, окидывая взглядом все вокруг.
Прежде чем я успел что-либо сказать, лимузин начал движение.
Крэш окинул взглядом бар, остановившись на фаллической бутылке темной текилы, ведерке со льдом и нескольких стаканах. Он наклонился вперед, чтобы лучше прочитать этикетку. «Asombroso Del Porto Extra Anejo».
Я знал, что это такое. Я никогда не видел его раньше, не видел лично, но я слышал о нем, и хотя я был далеко не экспертом по текиле, я знал достаточно, чтобы понять, что эта бутылка стоит больше, чем моя арендная плата.
«Вот дерьмо», — сказал Крэш. «Эта штука стоит около двух тысяч за бутылку».
Прежде чем я успел ему возразить, он налил нам рюмки и протянул одну мне.
«Чувак, если у этого ублюдка будет открытый бар, мы воспользуемся им».
Рюмка была самой тяжелой из всех, что я когда-либо держал в руках. «Ну и хрен с ним. За нас».
Крэш постучал по моей рюмке своей, затем выпил рюмку. «Черт возьми, — сказал он, — это качество, брат».
Он был прав, так оно и было. И к тому времени, как я выпил еще одну рюмку, пока меня все еще мутило, я успел немного прийти в себя. Кондиционер тоже чувствовал себя хорошо и наконец-то остановил мое непрекращающееся потоотделение. «Какого черта? Давай еще раз».
Крэш налил нам еще по одной. «Надо бы покурить в этой сучке».
«Не думаю, что у нас есть время», — сказал я. «Мы, наверное, далеко не уедем».
Он отвернулся, все еще делая все возможное, чтобы не сойти с ума. «Посмотри на нас», — сказал он с грустной нежностью. «Едем в лимузине Жаба, пьем его текилу — не могу сказать, что у нас нет яиц. Я знаю, что большую часть времени мы были под кайфом и пьяны, и вряд ли кто-то в это поверит, но это была чертовски хорошая ночь, правда, Сонни?»