Барин-Шабарин
Шрифт:
— Позвольте дать вам совет, — сказала девчонка. — Даже не начинайте разговор о том, чтобы мы уехали. Не вы первый, не вы последний. Но мы от бабушки никуда не уедем. Никаких детдомов и распределителей!
Последние слова прозвучали, как лозунг на митинге.
— Да я, собственно, не за тем. Хотя в упор не понимаю, почему вы здесь живете, — сказал я.
— А чем плохо-то, милок? Еду привозят, можно жить. Жить, знаешь, мил человек, можно всегда. Я в одну войну жила да немца била, выживем и нынче. Нынче оно ж сытнее, вон какую колбасу принес! А икорки с фуаграми чего не захватил? И это… дальневосточного краба
Несмотря на то, что женщина была действительно стара и выглядела даже старше восьмидесяти лет, Мария Всеволодовна крепкая старушка. По ней сразу видно, что в молодости была такой красоткой, что мужики штабелями ложились. Учитывая язвительность и юмор — женщина-огонь, хвосты мужикам подпаливала не раз. И только одно диссонировало во внешности и манере разговора — от этой женщины тянуло интеллигентностью, воспитанностью. Она уж точно знает, «ебстер» — это «лобстер», а еще, наверняка, может часами декламировать хоть Фета с Блоком и Есениным, а хоть бы и Шиллера со Шекспиром.
— Как живется вам здесь? Неужели гуманитарная помощь перекрывает все нужды? — спросил я, когда мне дулом автомата «предложили» присесть.
— Ты шутить изволишь, парень? Живется скверно. Это еще хорошо, что печку так и не разложили, все оставляли на «черные времена». Вот и отапливаем нынче дом. Я прочистила трубы, так что теперь мы по старинке. Дров просила, так и не привезли, все еду пихают да лекарства. У меня аспирина с активированным углем — на десять жизней уже. Понятно, зачем уголь активированный дают, это как приложение к вредной еде, а аспирин куда девать? А деткам бы витаминов каких попить. Собираем ветки вокруг да по домам соседским дерево выискиваем, чтобы топить печь. Мы ж не одни, поделили, так сказать, зоны ответственности, — рассказывала женщина.
Дети подошли к бабке и, не стесняясь, стали прижиматься к ней, словно ища защиты, искренне обнимая. И было понятно, что эта женщина защитит. А еще редко встретишь такие отношения, когда родственники не стесняются обняться, положить голову на плечо. Это хорошие, правильные отношения. За ними стоит огромная работа и любовь.
— Почему не хотите уехать? — задал я в очередной раз тот самый вопрос, который вертелся на языке и который всё равно никуда было не деть.
Просто этого я так и не могу понять. Детей заберут? Такая живая бабуля явно не допустила бы этого, она хоть с автоматом, хоть через кабинеты, но добилась бы своего. Здесь что-то еще.
— Мне, парень, девяносто четыре года, — говорила бабуля, а я ловил себя на мысли, что и не помню, когда так удивлялся.
Девяносто четыре года! Это какой стержень у этой женщины внутри, какой характер и закалка!
— Ну все, парень, хватит очи свои выпучивать, — продолжала Мария Всеволодовна после небольшой паузы. — Я прапрабабка этим сорванцам. Так уж вышло, что Господь не прибирает никак. И лучше бы забрал меня, чем внуков, детей. Кто так помер, а внук и правнуки, их у меня трое было, те там… так и остались, — она махнула рукою вдаль, явно имея в виду, что они погибли недавно, на СВО. Детки вот теперь со мной. Прожила долго, да только от рода нашего и остались двое деток. И что, их в детский распределитель, а меня куда — в дом престарелых? Нет, лучше так.
— А образование как же? —
Я собирался сделать так, чтобы цивилизация приехала к бабуле.
— Образование? — усмехнулась Мария Всеволодовна.
Женщина кивнула своим детям, и те произнесли что-то на французском, и явно не простые фразы из учебника —, я его в школе изучал, но здорово подзабыл. Потом они стали говорить на английском и перешли на немецкий.
— Все, хватит! А то как услышу немецкий язык да посмотрю в окно, словно наваждение какое, так и хочется отстреливаться от фашистов, — бабка улыбнулась. — Не только языки мы учим, по физике Настюшка уже прошла материал до десятого класса, так и по всем иным предметам. Так что образование… Я когда-то директором школы работала. А помощь… ты бы солдатикам чего передал. Фронт отодвинулся сильно, уже и не слышно выстрелов, но где-то ж воюют еще.
Я слушал эту женщину и ловил себя на мысли, что она мне настолько импонирует, столько в ней скрытых тайн и силы, что тут нужен фильм — не меньше. Таких сильных людей в пример необходимо ставить. Телевизионщики и журналисты роют землю, чтобы найти, как это нынче называется, контент. А здесь такой типаж, такая женщина, которая и Великую Отечественную войну прошла, и теперь держится. Пусть была девчонкой тогда, но уверен, что партизанила, это как минимум.
Одну войну перетерпеть, чтобы снова оказаться под ударом и потерять родных? Но не клянчить помощи, жить, насколько это можно, полноценной жизнью, учить правнуков так, что они в любой гимназии звездами станут. Мощно.
Чай был вкусный, вообще в некоторых продуктовых наборах можно встретить такие продукты питания, что хочется посмотреть в глаза тем, кто формирует эти пакеты и ящики. Ну, зачем тут консервированный дальневосточный краб? Зачем черная икра? Что это? Купить людей дорогой едой хотят? Так лучшее, что нужно сделать — это принести сюда жизнь. Магазин загрузить товарами, социальные пособия начислить, привезти медиков, а надо, так и актеров, чтобы люди полностью осознали — они нужны.
— Варенье-то откуда? — удивился я. — На гуманитарном сахарке?
— А ты не зубоскаль! Вареньице еще довоенное! — сказала Мария Всеволодовна, видимо, ожидая моей реакции, что лакомство просроченное.
Не дождалась и ухмыльнулась, протягивая свою ложку к изящной вазочке с вареньем.
— Расскажите о себе, пожалуйста! — попросил я и приготовился слушать увлекательный рассказ.
Партизанка, как я и предполагал, в Конторе поработала, потом поняла, что мало уделяла внимания семье, и стала склеивать семейную фотографию, примиряя детей, собирая их вместе. А после — развал страны и всё вот это…
— Ты бы не верил этой сорвиморде, — сказала бабуля, когда кратко (уверен, что многое скрывая и недоговаривая), она рассказала о своей жизни. — Этот был у меня, так я чуть не пристрелила его и тех, кого он привез. Все бумажки просил подмахнуть какие-то да паспортные данные туда переписать, спрашивал о соседях. Я старая, но в маразм не впала, Бог миловал. Там, по бумагам этим, и дом мне отстроили, и дорогу тут провели, и генераторы, чуть ли не в золоте с бриллиантами, выделили — десять штук! Иные сельчане-то и подписывают. Тут такие деньги воруют!..