Баркер К. Имаджика: Примирение. Гл. 37-62
Шрифт:
— Поверь мне, там отнюдь не безопаснее, чем здесь.
— Что вообще происходит с миром? — поинтересовалась Хои-Поллои.
— Он меняется, — ответила Юдит. — И мы должны быть готовы к переменам, какими бы странными они нам не показались.
— А я хочу, чтобы все было, как раньше. Папа, его дела, все на своем месте…
— Тюльпаны на столе в столовой.
— Да.
— Боюсь, что всего этого не будет еще очень долго, — сказала Юдит. — Собственно говоря, я даже не уверена, вернется ли это вообще.
Она поднялась на ноги.
— Куда ты идешь? — спросила Хои-Поллои. — Тебе нельзя уходить!
— К сожалению, я должна это
Хои-Поллои громко шмыгнула носом.
— Понимаю, — сказала она.
— Ну так что же?
— Я не хочу оставаться одна, — ответила она. — Я иду с тобой.
Юдит была готова к картинам всеобщего разрушения, которые ожидали ее за дверью дома Греховодника, но не к тому чувству радостного возбуждения, которое охватило ее при виде их. Хотя где-то неподалеку слышался скорбный плач, и, без сомнения, звук его эхом отзывался во множестве домов по всему городу, в теплом полуденном воздухе было разлито и нечто совсем иное.
— Чему ты улыбаешься? — спросила Хои-Поллои.
Лишь после этого вопроса она поняла, что на губах у нее действительно блуждает улыбка.
— Не знаю, — ответила она. — Просто такое чувство, словно наступил первый день какой-то новой жизни. — Она прекрасно отдавала себе отчет, что этот первый день вполне может оказаться и последним. Возможно, яркое небо над городом как раз об этом и свидетельствовало — последнее улучшение в состоянии больного организма перед окончательным упадком и разрушением.
Конечно, Хои-Поллои она избавила от этих предположений. Девушка и так была достаточно запугана. Она шла на шаг позади Юдит, что-то тревожно бормоча себе под нос и время от времени икая. Ее тревога могла бы стать еще сильнее, окажись она способной почувствовать неуверенность Юдит, которая совершенно не представляла себе, где искать ответы на вопросы, что привели ее в этот Доминион. Город перестал быть лабиринтом чудес, если вообще когда-либо был им: теперь это была настоящая пустыня. Пожары уже почти угасли, но облако дыма по-прежнему окутывало город. Однако лучи кометы в нескольких местах пронзали эту погребальную пелену, и там, где они падали на землю, воздух искрился всеми цветами радуги. За неимением другой цели Юдит направилась к ближайшей из этих радуг, до которой было не более полумили. Задолго до того, как они достигли цели, ветерок донес до них мелкую водяную пыль и звук журчащей воды, открыв причину загадочного явления.
Посреди улицы шла широкая трещина, и то ли прорванная водопроводная магистраль, то ли сама почва извергала воды сквозь асфальт. Зрелище это привлекло к себе из руин многих зрителей, хотя лишь некоторые отваживались подойти к фонтану поближе. Но пугала их отнюдь не опасность образования новых трещин, а нечто куда более странное. Бьющая из трещины вода текла не вниз по склону холма, а вверх, преодолевая изредка попадавшиеся по дороге ступеньки с энергией лосося, отправившегося на нерест в верховья реки. Единственными свидетелями, которых это чудо нисколько не пугало, были дети. Вырвавшись из рук родителей, они резвились в опровергающем законы природы потоке: некоторые носились взад и вперед, некоторые просто сидели, глядя, как вода перетекает через их ноги. В тех криках удовольствия, которые то и дело срывались с их уст, Юдит послышалась и нотка сексуального удовлетворения.
— Что это такое? — спросила Хои-Поллои скорее обиженно, нежели удивленно, словно
— Давай пойдем и выясним, — ответила Юдит.
— Эти дети утонут, — заметила Хои-Поллои с ноткой чопорного неодобрения.
— На двухдюймовой-то глубине? Не говори глупостей.
С этими словами Юдит двинулась вверх, предоставив Хои-Поллои решать самой, идти ли ей следом. Но Хои-Поллои не собиралась отставать и снова заняла свое место на шаг позади Юдит. Икать она наконец-то перестала. Они взбирались в молчании до тех пор, пока в двухстах ярдах от того места, где они увидели первый поток, не обнаружился второй, текущий совсем с другой стороны и достаточно мощный, чтобы нести с собой не слишком тяжелый груз с нижних склонов. В основном это был мусор — обрывки одежды, утонувшие крысы-могильщики, куски обгорелого хлеба, — но среди этого хлама попадались и предметы, без сомнения специально брошенные в поток, чтобы он доставил их по назначению: аккуратно сложенные из бумаги лодочки-послания, небольшие венки из травы, украшенные крошечными цветами, кукла в саване из разноцветных лент. Юдит поймала одну из бумажных лодочек и развернула ее. Слова внутри расплылись, но поддавались прочтению. Вот что было написано в письме:
«Тишалулле. Меня зовут Симарра Сакео. Я посылаю эту молитву за мою мать, за моего отца и за моего брата Боэма, который умер. Я видела тебя во сне, Тишалулле, и знаю, какая ты хорошая. Ты в моем сердце. Пожалуйста, будь также в сердце моей мамы и моего папы и даруй им утешение».
Юдит передала письмо Хои-Поллои и проследила взглядом направление течения объединившихся потоков.
— Кто такая Тишалулле? — спросила она.
Хои-Поллои не ответила. Юдит оглянулась и увидела, что взгляд девушки прикован к вершине холма.
— Тишалулле? — вновь повторила Юдит.
— Это Богиня, — ответила Хои-Поллои, понизив голос, хотя никого вокруг видно не было. Произнеся эти слова, она бросила письмо на землю. Юдит наклонилась и подобрала его.
— Мы должны бережно относиться к чужим молитвам, — сказала она, заново сложив лодочку и отправив ее в плавание.
— Она никогда их не услышит, — сказала Хои-Поллои. — Ведь ее нет на свете.
— И все же ты боишься произнести ее имя в полный голос.
— Мы не должны произносить имена Богинь — так нас учил папа. Это запрещено.
— Так есть и еще Богини?
— Ну конечно. Есть еще сестры Дельты. А папа говорил, что есть даже Богиня по имени Джокалайлау, которая живет в горах.
— А Тишалулле где живет?
— По-моему, в Колыбели Жерцемита, но я не уверена.
— Колыбели чего?
— Это такое озеро в Третьем Доминионе.
На этот раз Юдит улыбнулась сознательно.
— Реки, снега и озера, — сказала она, присев на корточки рядом с потоком и опустив в него пальцы. — Они пришли сюда в воде, Хои-Поллои.
— Кто пришел?
Поток был прохладным. Он заигрывал с пальцами Юдит и подпрыгивал, чтобы лизнуть ее ладонь.
— Не будь такой тупой, — сказала Юдит. — Богини. Они пришли сюда. Они здесь.
— Это невозможно. Даже если они все еще и существуют — а папа говорил, что их давно уже нет, — то с какой стати им сюда приходить?
Юдит зачерпнула воду ладонью и поднесла ее ко рту. Вода оказалась сладкой.
— Возможно, кто-то позвал их.
Она подняла глаза на Хои-Поллои, с лица которой еще не сошло выражение крайнего отвращения перед тем, что сделала Юдит.