Барлиона. Бард
Шрифт:
– Вот послал - так послал, - хихикнул Чип.
– Ну что, пошли, посмотрим, чем тут душевный и информационный голод утоляют.
Библиотека будто была срисована с одного из сказочных голофильмов. Впрочем, вполне вероятно одним из таких гейм-дизайнер и вдохновился при создании данной локации. Бесконечные ряды деревянных стеллажей, заставленных разномастными книгами на твёрдых носителях. Бродя между полок я, с одной стороны, проникалась романтикой столь необычного места, а с другой не могла отделаться от мысли, что вся эта неподъёмная макулатура в цифровом виде поместилась бы на одном-единственном инфочипе.
В библиотеке было на удивление много игроков, причём уровнем выше третьего, что на Древе вообще было редкостью. После расспросов я поняла, что игроки, всерьёз решившие играть за хардкорную расу, тратят своё игровое время на изучение языка Тёмной Империи Картос, дабы не столкнуться с языковым барьером после выхода в большой мир. Для изучения языка требовалось устроиться работать в библиотеку и отпахать там что-то около месяца по четыре часа в день. С другой стороны, работёнка была не пыльная: расставляй книги по местам, приноси заказанные игрокам и неписям, выполняй нечастые распоряжения библиотекаря. В перерывах можно читать или прокачивать профессию, чем и занималась большая часть игроков.
– А нам ведь тоже надо языку обучиться, - обречённо сообщила я Чипу.
– Иначе без вариантов за Завесу соваться - не поймём друг друга с местными.
– Ага, - кивнул тот.
– Невзначай обзовём кого из шишек засранцем на его языке, и станем причиной дипломатического скандала, за которым последует вооружённый конфликт.
– В абстрактном государстве, - добавила я, напоминая ирху о режиме секретности.
– Ага, - ирх шмыгнул носом.
– Надеюсь, здесь нет ничего сложнее суахили.
– Ну, строго говоря, ничего учить не надо, - припомнила я объяснения игроков.
– Просто отрабатываешь барщину и начинаешь понимать язык Картоса.
– У нас топография в приоритете, - напомнил мне Чип.
– Если ещё и время на библиотеку тратить - до морковкиного заговенья не разгребёмся.
– Это да, - вынужденно согласилась я.
– Ладно, по идее в Картосе тоже есть библиотеки, если доберёмся туда - язык выучим, если нет - появится ещё время поучить. Пойду спрошу книги о бардах.
Сказать оказалось проще, чем сделать. Нет, книги о бардах были, но... Их было десятка три, не меньше, и все содержали не матчасть по классу, а легенды и истории, в которых барды фигурировали. Предчувствуя всю бессмысленность этого занятия, я пролистала несколько, выбрала ту, где упоминались деяния Десятого, и углубилась в чтение.
Рядом возился ирх, поочерёдно открывая книги, и практически тут же с возмущённым фырканьем ставя их обратно на полку. За последние полчаса он перелистал не один десяток и безбожно обругал, пожалуй, каждую. Лишь одна, повествующая о местных легендах, снискала его умеренную симпатию и была отложена в сторону на предмет 'полистать позже'.
– Вот некоторым личностям только нужник понятно чем пачкать можно, а не бумагу чернилами, - потряс очередной книгой Чип.
– Большая часть этих книг нужна по классовым и иным заданиям. Сводятся они к 'прочти эту невыносимую нудятину от начала и до конца, ответь на контрольные вопросы, и получи зачёт у классового тренера, или ещё какого-НПС'. И написаны специально так, чтобы игрок потратил побольше оплаченного времени.
– Упыри, - вынес вердикт Чип, без особого почтения бухнув солидный фолиант обратно на полку, после чего вынул из тубуса свиток. Развернув оный, ирх пробежал взглядом по строкам и вновь горестно застонал:
– Да тут вообще есть что почитать? Хрень одна, со словарным запасом у автора явно дефицит, да ещё и почёркана местами. Одно и тоже повторяет через строку. 'Солнце в небесах - лик Господа, чудо явившего семье планет. Солнце на Млечном пути есть чудо, подаренное Господом, чудо, чудо Господне...', - зачитал он и тут же поинтересовался:
– А местным астрономам известно понятие планет? Или, как в классике, небесная твердь, к которой приколочены звёзды? Однохренственно, бредянина религиозная. А мне в Логове втирали что-то про многобожие местное. Я особо не вникал, но как-то текст не вписывается в языческую систему. А чего ты так на меня уставилась?
– удивился Чип, заметив мой взгляд.
– Дай-ка мне свиток, - попросила я, напрягшись.
– Дерьма не жалко, - пожал могучими плечами ирх и подал мне охаянный предмет. Я жадно вчиталась в текст и полезла в рюкзак за набором начертателя. Он использовался только для создания свитков и не годился для письма (для этих целей продавались дорогостоящие листы бумаги), но мне и не нужно писать записки. Я бард, а мы можем создавать песенники. Значит, можем записывать ноты. А передо мной было не что иное, как ноты.
– Даже боюсь спросить, что за великую мудрость, достойную переписывания, ты там нашла, - удивился моему странному поведению Чип.
– Тебе знаком термин 'сольмизация'?
– не отрываясь от своего занятия спросила я.
– Навевает мысли о кишечных паразитах, - отозвался Чип, развеяв мою уверенность в его всезнании.
– Сольмизация, если очень грубо, - это метод разучивания мелодий через ассоциирование звуков со слогами. Проще говоря - знакомые тебе ноты и есть сольмизация.
– Понял, не дурак, - кивнул Чип.
– А эта фигня тут при чём?
– В средние века один итальянец по имени Гвидо д'Ареццо, теоретик музыки, придумал систему сольмизации и знакомые нам слоговые названия ступеней звукоряда, только вместо 'до' у него была нота 'ут'. И придумал он их на основе акростиха молитвы к Иоанну Крестителю. В семнадцатом веке в части стран 'ут' была заменена на привычное 'до', но не в этом суть. Со временем от акростиха отошли и стали интерпретировать ноты иначе: 'до' - Dominus - Господь, 'ре' - rerum - материя, 'ми' - miraculum - чудо, 'фа' - familias рlanetarium - семья планет, она же солнечная система, 'соль' - solis - Солнце, 'ля' - lactea via - Млечный путь, 'си' - siderae - небеса. Уловил?