Барон-дракон
Шрифт:
Вадим окончательно пришел в себя. От затылка будто отняли горячий компресс, и картина мира предстала во всех своих угрожающих реалиях.
— Вали отсюда!
– заорал он на Борьку.
Тот отшатнулся. В глазах заплескалась обида. Вадим экспрессивно пояснил:
— Сейчас тут будут менты! Понял?
Борька понял, качнулся, было в сторону спасительных кустов, но характер взял свое - замер памятником рядом с другом.
— Пионер-герой, блин! Вали, кому говорю. Тебе уезжать завтра.
— Я т-т-тебя одного не оставлю.
–
— В морду дать?
– деловито спросил Вадим, - Щас дам. Обижайся потом хоть всю оставшуюся жизнь.
Синие сполохи маячка достигли их переулка и потонули в бледном сиянии фонаря, но машина почему-то все не показывалась, шум мотора даже отдалился.
— Там дорога перекопана, - пояснил Борька, настороженному Вадиму, - По дворам поедут.
— Слушай, - терпеливо начал уговаривать Ангарский.
– Я тебя как друга прошу, уходи. Ни чего со мной не случится. Ну, загребут. У меня перед ментами против этого скота все шансы. Отбрешусь. Скажу: он сам упал.
Борька колебался, но, аккурат, до того мига, когда начал приближаться шум милицейского движка. Если бы ни отъезд, ни груз обязательств, ни…
Звонко хлопнув в кожаную спину, Вадим задал, наконец-то развернувшемуся к спасению Гольштейну, ускорение.
Спина исчезла. Менты крались на своем уазике где-то в темноте. Женщина медленно начала подниматься. Вадим пошел помогать. Но полностью распрямиться она не смогла. Только приняла вертикальное положение тут же согнулась, и ее вывернуло ровотным спазмом. До стона, до скудных ниток желчи, повисших на губах.
Вадиму стало ее жаль. Видно, что не бродяжка. Одета прилично, только сильно измазалась. И - запах! Общение с бомжами, знаете ли, накладывает отпечаток.
"Вот стоят неземной красоты
Наши меньшие братья, менты.
Как увижу фуражки тот час
Становлюсь мизантропом…"
В голове каруселью вертелся веселенький куплетик Шаова.
— Ноги шире! Шире расставь!
– и удар по спине. Больно, гадство. Вадим заскрипел зубами.
— Я тебе поскриплю!
– обозлился сзади юный менток.
– Руки на капот! Руки!
Кому сказал.
В то время как сержантик распяливал Вадима по машине, двое старших по званию допрашивали женщину.
— Что случилось?
Ее колотило. Говорить она не могла, показала рукой в сторону распростертого тела.
— Подрались?
— Нет, - кое-как выдавила женщина и начала икать, - Этот… ик… напал. Я шла от знак… ик. Он схватил…
— А тот?
— Он потом пришел… ик.
— Пиши, Степанов: попытка группового изнасилования.
— Нет!
– вдруг истошно завопила женщина.
— Не кричите!
— Он не нападал. Он мне помог!
Женщина заплакала. По замурзанным щекам потекли черные дорожки смешанных с тушью слез.
— Этот напал, а тот его успокоил?
– вкрадчиво поинтересовался дознаватель.
— Я не видела.
— Чем?
— О столб.
— Получается - самозащита?
– несмело поинтересовался молодой наглаженый лейтенантик у дознавателя.
Вадима уже качественно распялили. Голова вывернута в сторону. Щека прижата к холодному металлу. Зато видно, как дознаватель недовольно дернул плечом. Кому нужны сложности!
— Степанов, дай сюда протокол. Иди посмотри на пострадавшего. Живой он там?
Лейтенант склонился над бомжем. Ветерок относивший вонь в сторону, тут не мешал. Парень нюхнул и отшатнулся.
— Что там?
– потребовал начальник.
— Бич. Голова разбита.
— Посмотри пульс.
Лейтенант несмелой рукой потянулся к бичевскому запястью. Того, что произошло в следующий момент, никто не ожидал. Бестрепетно лежавшее на асфальте до сих пор тело, совершило молниеносное движение, рука лейтенанта попала в замок. Даже Вадим, стоявший от них довольно далеко, услышал характерный хруст. Коротко вякнув, лейтенант уткнулся бомжу лицом в грудь. А стороживший Вадима сержант, от неожиданности приложил своего подопечного дубинкой по ребрам. Ангарский взревел, но его вопль потонул в матерном шквале.
Командир рвал кобуру, пытаясь вытащить пистолет. Из уазика выметнулся поджарый, ловкий как кошка водитель с автоматом в руках. Бичара же сгреб лейтенанта поперек тела и теперь отползал к кустам, прикрываясь им как щитом.
Все орало, материлось и двигалось. Только Вадим, дабы сохранить ребра в целости, стоял молчком.
Водила оказался крутым профессионалом. Он перепрыгнул через клубок из бомжовского и лейтенантовского тел и пинком отправил маргинала в длительный нокаут.
Пострадавшего кое-как вынули из вонючих объятий. Он пребывал в отключке.
Шок, надо полагать. Водитель вызвал по рации подкрепление и, только когда в конце улицы появился второй проблесковый маячок, на Вадима обратили внимание.
— Документы, - коротко потребовал дознаватель.
— С собой нет.
— Имя, фамилия, отчество.
Вадим назвался.
— Что тут делали.
— Шел от знакомых. Увидел, как бич тащит женщину. Закричал. Он стукнул ее о столб головой и обернулся. Пьяный на ногах не удержался, упал. Я пошел помочь женщине. Потом вы приехали.
— Упал?
– с нажимом переспросил дознаватель.
— Упал, - нахально подтвердил Вадим.
— А если на его теле обнаружатся свежие следы от побоев?
Дознаватель или не понимал, или сознательно гнул свою линию. Уже ежику должно быть понятно, дело развалилось, вернее, приняло совершенно неожиданный поворот. Бич своим необдуманным - чем там думать-то - поступком взвалил на себя груз сразу нескольких статей. Перед власть предержащими стояла свидетельница, она же пострадавшая и почти трезвый, как то ни странно было ощущать, Вадим.