Барон Дубов 7
Шрифт:
— Воу-воу, полегче, подруги! — попыталась остановить их Лиза. — Это вы так за внимание главного альфа-самца боретесь, что ли? Дак это по-другому работает.
Пепельная блондинка легла так, что молния на её куртке слегка раскрылась, показывая декольте с загорелыми полушариями. Дразнит, зараза.
— Чё?! — сразу взъелись на неё княжна с оркессой.
Тут уже я не выдержал и гаркнул:
— Цыц!
Когда все трое пристыженно замолчали, а Альфачик прижал уши и закрыл морду лапами, спокойно продолжил:
— Да что с вами двумя такое? Какая муха вас укусила? Стоило сюда приехать, как собачиться
— Прости, — буркнули оркесса с тёмно-бронзовым щеками и покрасневшая княжна.
Лизе мне сказать было нечего, но я посмотрел на неё так, что она сочла за лучшее пристыженно спрятать глаза.
— Да, листок-самолёт нами потерян, назад не вернуться. Найдём новый. А пока осмотримся… Альфачик, чуешь монеты?
Я вытащил из кармана кики-монету и сунул волку под нос. Он встрепенулся, привстал и повёл носом вдоль земли. Значит, здесь что-то есть. Альфачик, не отрываясь от земли, повёл нас к центру поляны. Суровым взглядом заставил девушек подняться и идти за мной. Молча.
Через двести метров они подуспокоились. По крайней мере внешне. Истинная причина их ссор скрывалась где-то глубоко, и нужно время, чтобы она выплыла наружу. И возможно, ещё одна ссора.
Появились пчёлы. Они летали среди маленьких цветов, садясь то на одном, то на другом. Вот только… Это были неправильные пчёлы. Большие и с жалом, длиной с мой палец!
— Я дальше не пойду, — заявила бледная Лиза, встав как вкопанная и прижав руки к груди. — Я боюсь пчёл!
Таких и я боялся! Альфачика и девушек оставил на границе пчелиных территорий, а сам пошёл дальше. Только Инсект на всё тело использовал. Монету я и сам смогу найти.
Те покатые сооружения, что я увидел, выйдя из тростникового лесочка, оказались большими пчелиными ульями. Состояли они из продолговатых сот неправильной формы, похожих на подтаявшие сосульки, которые, словно жуткие костяшки домино, располагались друг подле друга и образовывали нечто вроде диковинных руин. Некоторые возвышались надо мной на целый метр. А жуткие потому, что ульи встревожились, и из них начали вылетать пчёлы. Сами собой с губ сорвались слова старой песенки:
— Я тучка, тучка, тучка, я вовсе не барон… Ай!
Одна из пчёл села мне на плечо и попыталась ужалить. И у неё получилось! Жало вошло неглубоко, но было всё равно больно! Что у них за яд такой?! И жала. Из трабелуниума, что ли?
А что? Вполне возможно. Здесь же давным-давно была Саранча, вот пчёлы и мутировали. Пожалуй, не стоит здесь задерживаться.
— Ах, как приятно тучке по… Ай! Небу лететь! Да где эта долбаная монета!
Я ускорился, оббегая улей за ульем, и остановился, когда заметил зелёную монету, утопающую в больших сотах. Пальцами отковырнул её и сунул в уцелевший карман. Собрался было уже возвращаться, но…
— Ай! Я же тучка!
Меня ужалили в задницу!
Ну нет, за такое надругательство мне теперь нужна моральная компенсация!
Я отломал солидный кусок сот, и с них сразу потёк янтарный мёд. От таких пчёл он должен быть супер полезный. Повернулся, чтобы уйти, как услышал жуткое жужжание, похожее на вой. Глянул через плечо и увидел рой пчёл, а впереди него огромную пчелиную матку! Крылья в размахе два метра, сама ростом с княжну, но… более фигуристая. Да, пчелиная матка по фигуре напоминала полосатую женщину
— Какие-то неправильные пчёлы… — прошептал я, а затем завопил, бросаясь наутёк. — Бежим!
Девушки, увидев, что именно меня преследует, замерли от испуга. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем они пришли в себя и побежали с дикими визгами. Альфачик от страха аж завыл. И я бы тоже завыл, если бы не боялся, что пчела в рот залетит!
— К лесу! К тростнику! — кричал я, прикрывая рот.
Там сила роя значительно упадёт. А если повезёт, то мы и вовсе свалим.
Всей толпой повернули налево и побежали к ближайшей кромке леса. Жужжание сзади не стихало, воздух со свистом врывался в лёгкие. Девушки бежали впереди меня, а впереди них со всех ног уносился Лютоволк. Да, эти пчёлы даже такую зверюгу привели в ужас.
Чёрт-чёрт-чёрт!
Наконец добрались до тростника и с хрустом вломились в него. Бежали не разбирая дороги. Меня ещё пару раз укололи в спину и в ногу, отчего я начал прихрамывать. Но тростник отрезал от нас этих чудовищ. Вот только ненадолго… Я слышал гудение над поверхностью тростника, и оно мне не нравилось. Злое и натужное.
Думаю, они немного разозлились, что я у них мёд отобрал. Который был зажат у меня в подмышке.
Совершенно внезапно тростник расступился, и мы всей гурьбой высыпали на небольшую площадку. Здесь поле с тростником, цветами и грёбанными пчёлами закончилось. Совсем. Впереди пропасть. Ну и небольшая платформа, к которой как раз пристали несколько листков-самолётов. Десяток человек сошли на деревянную поверхность, а возглавлял их блондин Броков. Тот самый. Лиза рассказала, что он целый княжич.
Он знатно удивился, увидев нас, но затем расплылся в довольной улыбке.
— Вот так встреча! — широко раскинул он руки. — Ну, смотрю, в этот раз ты сразу принёс мне добычу!
Глава 5
Санкт-Петербург
Императорский дворец, Западный Зал совещаний
Некоторое время назад
Зал совещаний в западном крыле был выбран для большого совета, потому что по размерам превосходил все остальные. Практически он занимал половину западного крыла. С четвертого этажа по шестой включительно. Высокие потолки переходили в купол с красочными фресками. На них первые императоры Российской Империи вели армии против полчищ Саранчи. На эти фрески можно было смотреть бесконечно, каждый раз находя новые детали. Их написал известный художник Ефим Ильич Репин, потратив на грандиозное полотно треть своей жизни.
Но Императора Александра мастерство давно почившего художника сейчас не волновало. В зале совещаний собралось огромное количество чиновников и знати: министры, советники, князья.
Докладывал князь Тарасов. Он сидел по правую руку от кресла государя, раскрыв толстую папку, обтянутую замшей цвета запёкшейся крови. На его пальце тускло блестело кольцо с чёрным камнем.
— … Японская Империя в будущей войне планирует сохранять нейтралитет. Мои аналитики прогнозируют, что Император Тадаёси может изменить это решение только в том случае, если наше поражение станет неизбежным.