Барон Дубов 8
Шрифт:
Нечего было и думать, чтобы сейчас пытаться вернуться в лагерь османов. Теперь они настороже со всех направлений, и даже сильный дождь не укроет нас четверых. А если он вдруг закончится, и начнёт светить солнце…
Нет, если план трещит по швам уже на этапе набросков, то это дерьмовый план. К тому же из Агнес сейчас союзник никакой.
Под моим взглядом она бодро улыбнулась. Точнее, пыталась сделать это бодро, но вышло натянуто. Бледно-зелёные губы дрожали от холода, а босая нога то и дело поднималась в воздух, чтобы хоть на несколько секунд оказаться вне ручейков дождевой воды. А они были тут
Странно, у неё вроде костюм с подогревом был.
Словно отвечая на мой немой вопрос, она произнесла:
— Я в порядке! Просто наверху тоже холодно было, и я использовала весь подогрев.
Так я и принял решение найти нам укрытие, обсохнуть, согреться, дождаться окончания дождя или наступления ночи и поесть.
К тому же нас наверняка будут искать, когда поймут, что высланные перехватчики не вернутся.
Углубившись в подлесок и отойдя километров на десять от места крушения самолёта Агнес, мы нашли небольшую впадину под скалистыми выступом. Скала защищала от дождя, а все ручьи обтекали это место, благодаря небольшим возвышениям по краям и общему уклону местности.
Быстро набрал охапку дров из тех, что показались мне посуше, и на дне впадины ражёг костёр с помощью молнии Альфачика. В темноте его могут увидеть, но Гоша услужливо оплёл всё паутиной, оставив небольшой проход внизу, и отверстие для дыма на самом верху — под краем скалистого уступа. Получился уютный шатёр с каменным потолком, в котором быстро стало тепло и сухо.
Мы с Агнес примостились у костра. Она села ближе, чуть не ныряя в огонь. Настолько промокла и замёрзла. С вопросами, которых у меня был целый дирижабль, решил обождать, пока она хотя бы не согреется.
Лютоволк и Гоша, тоже мокрые и замёрзшие, потому что снаружи было максимум десять градусов тепла, пытались поместиться у костра. Но с их габаритами это получалось с трудом, так что они постоянно воевали за место почти под солнцем. То Альфачик, рыча, оттащит паука за одну из лап, то Гоша заберётся на потолок и, чихая от дыма, медленно опустится на голову млеющему Лютоволку.
Я наблюдал за этой потасовкой не без доли весёлой иронии. Эти двое, на первый взгляд, не ладили, но уже смирились с присутствием друг друга. Совместные бои и приключения даже монстров сближают. К тому же пока они бодаются — согреваются.
Но в итоге мне это малость надоело, да и в тепле сам разомлел. Отодвинулся от костра, чтобы эти мерзляки успокоились, и сам не заметил, как уснул. Я ведь на ногах почти сутки.
Обычно в новом месте спишь беспокойно, буквально урывками, то погружаясь в глубокий сон, то выныривая из бреда в явь, не до конца понимая, где ты оказался.
В этот раз было не так. Я сильно вымотался, проходя через катакомбы, постоянно там сражаясь с кем-то, затем здесь, на поверхности, порядком умаялся. Грабёж вражеских складов вообще оказался занятием утомительным. Наверно, я мог найти в военных аптечках какие-нибудь стимуляторы, чтобы не спать и дальше, но это чревато последствиями. Чем меньше спишь и изнашиваешь свой организм, не давая отдыха, тем хуже работают мана-каналы. А это и меньше времени в Инсекте, и недостаток в бою. Если попадётся сильный противник, то любая мелочь может
Поэтому я дрых без задних ног. Несколько раз сквозь сон слышал далёкий рокот мотора — бипланы османов искали нас. Но укрытие оказалось что надо. Его можно было заметить, но только с земли и с близкого расстояния, потому что нас укрывал достаточно густой подлесок. Да и какой человек в здравом уме будет искать в густой паутине выживших после падения самолёта? Скорее свалит куда подальше, пока хозяин паутины сам не затащил его в своё логово.
Проснулся я, как оказалось, ближе к вечеру. Открыл глаза и будто в ванильном царстве оказался. Лучи начавшего клониться к горизонту солнца окрашивали белую паутину в пастельные тона. На какой-то миг даже подумалось, что мы внутри большого куска сахарной ваты.
Я потянулся, прохрустев костями, и открыл глаза. Рядом со мной дремала Агнес, а двоих питомцев не было. Но я ощущал их где-то поблизости.
Раз сюда светит солнце, значит, дождь кончился.
«Как обстановка, Маш?» — мысленно обратился к дриаде.
Она тут же отозвалась, будто только и ждала, когда я проснусь:
«Птички поют, солнце светит, а паук с Лютоволком охотятся, Коленька. На горизонте чисто. Османы вас искали, но уже свернули поиски и окопались в лагере. Думаю, ждут полномасштабную атаку. Как там Агнес?»
«С ней всё в порядке. Пока что», — тон моих ответных мыслей был далёк от благодушного.
«Ох, не завидую я чьей-то зелёной заднице…» — без тени сочувствия вздохнула Машка и отключилась.
И правильно, что не завидуешь. Этой зелёной заднице давно не хватает магических звездюлей. Это ж надо так подставиться, а… Ещё и не сказать никому!
Так, ладно, надо успокоиться. Я ещё ничего не знаю, и спешить с выводами не стоит.
Агнес, свернувшись калачиком, спала возле тлеющих углей костра. На солнце наш маленький парник хорошо прогрелся, поэтому не осталось и следа от прошедшей бури, а вся одежда успела просохнуть.
Я подкинул ещё немного дров и уже собирался готовить ужин, как в убежище почти синхронно попытались проникнуть сразу два охотника. Один четвероногий, другой восьмилапый и восьмиглазый. У обоих в зубах помещалось по несколько тушек небольших кролей. Мёртвых, естественно. И каждый из двух охотников пытался первым пролезть в небольшую дыру. Но для двоих сразу отверстие в паутине оказалось маловато.
В итоге Гоша отпихнул Альфачика задними ногами и заполз первым, выронив передо мной горсть кролей. Мохнатые травоядные все были облеплены паутиной и странно воняли. Так странно, что я даже есть перехотел. Потравил он их своим ядом, что ли?
Следом сразу влетел шебутной Лютоволк и положил рядом ещё несколько кролей. Эти были обслюнявлены, будто их вытащили из целой лужи волчьих слюней, но хоть запах от них шёл нормальный.
Лютоволк обрадовался и торжествующе завыл, когда я выбрал его кролей для похлёбки. Гоша, к слову, не особо расстроился. Оттащил в угол и начал пожирать там свою добычу, похрустывая жвалами и, как погремушкой, тряся хитиновым пузиком. В такие моменты даже он выглядел милашкой.
От всей этой суматохи проснулась Агнес. Опасливо покосилась на паука, а затем столкнулась взглядом со мной и совсем голову в плечи вжала.