Барон Дубов
Шрифт:
— Тогда подойди и возьми! — крикнул я. Пусть только попробует сунуться на нашу сторону. Если сможет преодолеть пороги, я ему ноги вырву.
Главарь криво ухмыльнулся и покачал головой.
— Как тебя зовут, смельчак?
Я не видел смысла прятаться. Пусть знают, от кого получат на орехи, если захотят.
— Дубов. Николай.
— Хорошо, Дубов Николай. Ты думаешь, что река и твоя сила спасут тебя, но это не так. Мы ещё увидимся! И обязательно заберём то, что нам причитается!
После этих слов главарь развернулся
Да, начало утра такое себе.
Я умылся в реке. Вода была холодной и освежающей. Вернулся к костру. Василиса уже оделась. Она выглядела посвежевшей и отдохнувшей и, как обычно, время от времени чихала. На гальку возле неё опустился иней.
— Надо уходить, — сказал я. — Эти люди знают, где брод, и могут в любой момент напасть.
— Согласен, — кивнул Верещагин.
В целом, если он не ведёт себя, как полный придурок, то с ним даже можно иметь дело. Вот как сейчас, когда сын барона или молчит, или со всем соглашается.
— А? — оторвалась от мяса Василиса. В её пальцах мясо сразу замерзало, так что она грела его прямо над огнём. — Куда? Зачем? Я ещё не поела!
— Ладно, ешь, но быстро, — махнул я рукой.
Заляпанная жиром княжна угукнула и смачно вгрызлась в новый кусок.
— Вкуснятина!
Знаю, сам вчера пробовал.
Пока Василиса завтракала, я оделся. Надоело ходить в одних трусах. Неизвестно, кто смущался моего вида больше — Верещагин или княжна. Хотя вторая скорее пыталась просто не спалиться, зато её пылающие щёки выдавали Онежскую с головой. Как будто совместной ночевки ей было мало. Хотя она могла не помнить, что мы спали вместе, так что, пожалуй, пусть так и думает.
Когда остатки кабана были съедены, я затушил костёр, и мы пошли в лес, держась просеки, протоптанной кабанами. Не совсем просеки, но я много времени провёл в лесах на землях отца, так что умел читать следы. Сейчас видел сломанные сучья, сорванный копытами лишайник и покалеченные деревья.
— Что вчера случилось? — спросила княжна, идя позади меня.
— Ты упала в реку. Я тебя спас.
— Надо же, я этого не помню. Всё проспала. Зато мне снилось большое тёплое облако, которое обнимало меня всю ночь. Я думала, это ты…
— Нет, — соврал я. Если её нянька об этом узнает, мне конец. — Я укрыл тебя жилеткой.
— Значит, ничего не было… — грустно сказала она. А потом ткнула кулачком в спину. — В следующий раз ляг со мной, чтобы согреть!
— Обязательно, княжна.
— Пообещай!
Вот ведь сумасшедшая!
— Хорошо, я обязательно лягу с тобой, если ты замёрзнешь.
— Всё, ты пообещал!
Я обернулся и увидел, как довольно улыбается эта проказница. Кажется, я попал. Но вообще, есть один вопрос, который я хотел решить, пока мы не вернулись.
— Эй, — я толкнул Верещагина. Легонько, чтобы обратить на себя внимание, но тот
— Алексей, — буркнул тот.
— Зачем следил за нами, Алексей? И не рассказывай сказки, что случайно забрёл на земли Михайлова.
— Я… ладно, да, я следил. Но не за вами, а за тобой. Но когда начался буран, я убежал и заблудился. А там и напоролся на кабанов. Дальше вы знаете.
— На вопрос ты так и не ответил.
— Ты оскорбил меня и бросил в озеро. Я искал способ восстановить справедливость.
Кабаны занесли нас довольно далеко от тропы. Земля то поднималась, то шла под уклон, а дороги всё не было видно.
— Восстановил? — спросил я, положив Верещагину руку на плечо. Так, для наглядности.
— Можно сказать, — он сглотнул. — Но не так, как я рассчитывал. Вы спасли меня, так что мы квиты.
— Нет, не квиты. Одно дело в озере искупаться, а другое — быть сожранным Костяными бородавочниками. Они, знаешь ли, любят жертву на клыки насаживать и носиться с ней, пока та орёт. Так что не квиты мы, и не мечтай. Ты мне должен, Верещагин, помни об этом.
Юноша застыл, как вкопанный, а я вышел вперёд. Он и так опять блуждать начал. Если и в этот раз заблудится, то уже пусть сам выбирается. Мы с княжной немного оторвались от него, но потом я услышал треск ломаемых сучьев. Всё-таки Алексей решил не отставать. Но шёл чуть поодаль, потому что от Василисы тянуло холодом с прежней силой.
— Коооль, — княжна дёрнула меня за жилетку сзади.
— Что? — оглянулся я через плечо. Она ехидно улыбалась.
— Я замёрзла! Возьми меня на ручки.
— Тут идти осталось-то…
— Я замёрзла и устала. Дальше не пойду!
Онежская топнула ногой, села на упавшее дерево и задрала кверху красный нос. Дерево сразу покрылось корочкой льда.
Вот ведь заноза!
— Ладно!
Я взял княжну на руки, и та сразу уткнулась мне в шею.
— Тёёёплый… — пробормотала она и засопела. Ну да, в тепле-то спать хочется.
Вскоре мы, всё же, вышли на тропу, где встретились с кабанами, и увидели там целую кучу людей. Несколько полицейских в форме и с собаками, которые метались туда-сюда и не хотели никуда идти. А при виде меня и вовсе поджали хвосты, спрятавшись за хозяевами.
Ещё заметил Сергея Михайловича, который стоял с озабоченным видом. Но самое главное, среди людей на вытоптанной полянке орудовала Тамара Петровна. Я бы даже уточнил: скандалила, потому как она собачилась с каким-то тощим и высокомерным человеком с бородкой клинышком и пижонским пенсне. Пижонским, потому что зачем в лесу пенсне?
— А я уверен, — цедил тощий, — что они двигались вниз по склону. Видите, эти следы? Совершенно ясно, что студент Дубов гнался за студенткой Онежской, догнал её, но споткнулся. Дальше у них произошло неконтролируемое падение, в результате которого они, скорее всего, погибли.