Барон Дубов
Шрифт:
— П-почему? — удивился Ланников и даже перестал рыдать на мгновение.
— Дык на меня повесят! Скажут, это ты сбросил придурка с обрыва. И ладно бы. Но ведь срок дадут, как за нормального! Так что у тебя один выход, Ланников. Восстановить своё доброе имя и своей семьи. Как? Не знаю. Не моя проблема.
Я снова взял парня за шкирку и потащил обратно в альма-матер. Он безвольно мотылялся по дороге, собирая дорожную пыль и всхлипывая время от времени. Раньше надо было думать. Я сдал его первому сотруднику академии, которого увидел. Нянчить идиотов я не нанимался. У меня есть задача поважнее —
Вернулся во двор и выпотрошил снаряжение наёмников, набрал зелий и защитных артефактов.
— Где Ланников? — спросил подошедший Сергей Михайлович.
Я махнул рукой в сторону суматохи у ворот:
— Там где-то. Повинную пишет, наверно.
Учитель сразу всё понял, кивнул и больше ничего не сказал об этом.
— Мы ещё не всех студентов проверили, возможно, они прихватили ещё кого-то.
— Вряд ли, — говорил я, потроша очередной труп на предмет чего интересненького. Нашёл какое-то жёлтое зелье, взрывное, наверно. По крайней мере, жидкость внутри опасно пузырилась. — Ланников рассказал, что они хотели шантажировать именно меня. В качестве товара на обмен выбрали Лакроссу.
— Куда они её увезли?
Я промолчал.
— Дубов, если не скажешь, я не смогу помочь. Хотя бы позвоню в полицию, чтобы они оказали поддержку в поимке похитителей.
— Не думаю, что там кому-то понадобится помощь.
Я взял два пояса с отсеками и скрепил их вместе, затем повязал вокруг талии и набил зельями и артефактами, которые ещё работали.
— Сунетесь, — взглянул на Сергея. — И попадёте под горячую руку.
Секунду он медлил, а затем кивнул.
— В академии есть лошадь, мутант в третьем поколении. Пожалуй, она выдержит тебя. На ней быстрее, чем пешком.
Через четверть часа я нёсся по дороге на лошади. Ветер бил в лицо, глаза слезились. Навстречу из города потянулась вереница машин с мигалками. Сине-красная гусеница растянулась на несколько сотен метров и подсвечивала облаком поднятой пыли. Небо на востоке посветлело. Дорога разветвлялась, след шин грузовика был отчётливо виден в пыли. Я свернул до того, как меня увидели полицейские машины, и их сирены пронеслись мимо. Пускай пока разбираются с произошедшим в академии и не мешают мне.
Гнал лошадь, пока она не захрипела, а с губ не полетели хлопья пены. Соскочил с неё и дальше бросился бегом так резво, как неделю назад бежал за поездом. Только в этот раз я был ещё быстрее, потому что меня подгоняла жгучая ярость.
Хотите добраться до Дубова? Я сам до вас доберусь!
Показался деревянный забор, старый и покосившийся, а за ним тёмные громады складов и амбаров. Высокие, метров под семь. Я подобрался к главным воротам и сквозь щель увидел грузовик, на котором увезли Лакроссу. Уже пустой, но над капотом слегка дрожал воздух, значит, приехали недавно и вряд ли ждут, что я так скоро заявлюсь.
Если Ланников не соврал, а люди, висящие над пропастью, обычно не врут, то Лакросса нужна им живой, чтобы заманить меня в ловушку. Если это всё придумал княжич Михайлов, то наверняка Аслан — исполнитель. Хороши они, конечно — напасть на академию в родном городе. Совсем страх потеряли. Ничего, сейчас я приду и верну
Что ж, бедняги старались, планировали операцию, тщательно готовили ловушку… Значит за воротами меня ждут проблемы. И как я могу не придти? Ведь они же ждут!
Пнул старые ворота, и нога пробила ржавое железо. Присел и заглянул в неё. С той стороны стояли двое в овечьих жилетках. Ну, точно люди Михайлова! Они замерли в шоке, молча смотря на меня. А я улыбнулся самой плотоядной… то есть обаятельной улыбкой и представился, растягивая гласные, чтобы звучать, как маньяк:
— Это Дубов!
Руками расширил дыру и вошёл на территорию складов. А старые ворота не выдержали такого надругательства и с грохотом рухнули. Упали бы на меня, не стой я ровно там, где проделал брешь. Зато придавили тех двоих. Ну, надо быть порасторопнее!
На вышках зажглись прожекторы и осветили меня. Завыла сирена, и по мне тут же открыли огонь. Я использовал Инсект, чтобы сделать торс и правую руку деревянными. Ноги, шею, голову и левую руку превращать не стал, чтобы осталась возможность двигаться.
Пули впивались в крепкое дерево и оставались там, не причиняя вреда. Я побежал вперёд, на ходу бросив две склянки в вышки. Одну окутал туман; из него раздался дикий крик, который быстро смолк. Вторую вышку охватил яркий огонь. Оба прожектора погасли, сирена захлебнулась, и теперь пожар осветил бревенчатые дороги между зданиями. По ним бежали люди в жилетках из овечьей шерсти.
По мне стреляли из автоматов и ружей, пули и дробинки застревали в дереве. Некоторые ранили незащищенные участки на руках и ногах, но я не чувствовал боли. Не до неё было. Швырнул ещё одну склянку, голубую, под ноги бегущим. Она громко хлопнула, вырвался густой туман, и повеяло смертельным холодом. Когда он рассеялся, на месте людей осталась кучка ледяных статуй.
Я сильно топнул по земле, и они рассыпались на замороженные куски плоти. Следом за ними бежали ещё. Бросился им навстречу, одному сразу размозжил лицо деревянным кулаком. Второй попытался отрубить мне руку, но его меч застрял в дереве. Я вытащил оружие и воткнул врагу в глотку сверху вниз. Глотатель шпаг из него получился одноразовый.
Под ноги мне бросили склянку, и раздался взрыв. Вокруг засиял защитный барьер, и меня просто слегка тряхнуло. Так вот как работают артефакты! А я всё гадал, чего они не спасают от пуль!
— У него защита, — прокричал кто-то. — Нужно подкрепление!
Как это он догадался?
Я вышел из дыма и сломал ему шею. Из-за поворота выбежали копейщики — человек десять. Пока они не окружили меня, бросился на них первым. Прыгнул, и к моей груди устремились их копья. Хе-хе, на это я и рассчитывал. Наконечники орудий впились в дубовую плоть и застряли, древки сломались. Бойцы остались беззащитными передо мной, и я с удовольствием переломал кости тем, кто не успел убежать.
Я шёл через лагерь врагов, умываясь их кровью. Первое сопротивление было сломлено, и меня пытались атаковать уже небольшие группы. Всё, что они могли, это только задержать меня.