Барон из МЧС 2
Шрифт:
— У нас с ним джентльменская договорённость, — не очень уверенно ответил я, не ожидая, что прилетит с этой стороны. — Из Рода меня не убрали официально. Но неформально больше никого отношения к нему не имею.
— Понимаю… Извините. Можете идти.
Всю дорогу до расположения шестой роты шёл в задумчивости. И волновала больше не поездка в Ярославль, где, несомненно, меня возьмут в оборот, а нечаянная встреча с папашей. Не верю я в такие совпадения. Допустить, что из резерва выдернули на фронт — это легко в голове укладывается. А вот то, что он оказался
Есть серьёзное подозрение, что: либо сам Комов, либо кто-то другой высокопоставленный очень во мне сомневается и специально устроил подобную родственную провокацию. Конечно, не около горящего танка должны были сойтись с отцом этого тела, но встреча обязательно случилась бы. Для чего? И последняя ли?
Нужно смотреть. Допускаю, что карта родственных связей ещё не до конца ушла в отбой. Наверное, стоит немного пересмотреть своё отношение к родственникам, а то слишком неправдоподобно со стороны выглядит подобное отчуждение.
Весь табор уже был на месте, суетясь около блиндажа. Увидев меня, ромалы кинулись радостно обниматься, наперебой рассказывая о том, как их пыталась расколоть «кровавая гэбня». На лицах парней явное облегчение. Если выпустили, значит, расстреливать бывших штрафников никто не собирается.
Я тоже рад за них. Даже по этому поводу отменил занятие по физической подготовке. Быстренько соорудили небольшую пирушку, на которой я донёс до них последние известия. Услышав, что отправляемся в столицу, народ немного приуныл.
— Получается, что всё только начинается… — невесело озвучил общую мысль Морячок.- А у местного следака лишь разминочка была…
— Да хрен его знает, — честно признался я. — Но по мне, если выёживаться сильно не будете, то, как когда-то и обещал, на дембель уйдёте красиво и в орденах. Не думаю. что дураки по штабам сидят, чтобы просто просрать такой ценный инструмент, как наш табор.
— А что с тобой будет, Барон? — поинтересовался Пушкин. — С нами оставят или продолжишь своё обучение на спасателя?
— Тайна, покрытая мраком. Но при первой же возможности постараюсь донести мыслю, что нас разлучать нельзя. Нам есть что сообща предложить.
— Лабораторию харков?
— Именно. От подобной информации у генералов должны задницы подгореть. А кто может вывести на место опасных экспериментов? Только вы. Под чьим командованием шестое отделение действовало лучше всего? Под моим. Сложить два и два легко. Так что, думаю, опыты над вами ставить никто не будет, а проведя обязательное обследование, снова поставят в строй. Ну и привыкайте, что гонять начнут в десять раз сильнее, чем до этого делал я. Подобные миссии готовят основательно, чтобы исключить малейший шанс провала.
— Ещё сильнее? — аж вздрогнул Жир. — Тогда я лучше лабораторной крысой в столице останусь!
— Серьёзно?
— Нет, Данила. Просто пар выпускаю, предчувствуя тяжёлые деньки.
Ближе к вечеру подтянулись к нашему блиндажу и все курсанты, во главе с инструкторами. Единственное: не вижу Палкиной.
—
— Не пришла. Переживает сильно. Себя во всём винит. Да ещё и разжаловали до младшего сержанта. На самом деле вины её особой и нет. Да, оплошность допустила, сразу не дав пеленг после глюка навигатора. Но в остальном проявила себя достойно. Каждого бойца чуть ли не грудью прикрывала, от пуль и вампирских серпов оберегая. Была возможность самой слинять, но не оставила отделение.
— Тогда почему разжаловали? — не понял я.
— Это я попросила Жуковского. Надо с Веры немного спесь сбить. Чтобы прочувствовала, что значит неверное решение самоуверенного командира. Только ей не говори, а то навредить можешь.
— Замётано. Но… Вы тут без меня веселье начинайте, а я за Палкиной схожу.
— Правильно, Данила. Всё хорошо в меру и от коллектива отрываться нельзя.
Чуть ли не бегом направился в расположение Веркиного отделения. Её бойцы сидели у костра и о чём-то тихо разговаривали. Самой сержанта не вижу.
— Где командир, — жестом показывая, что вставать необязательно, спросил у них.
— В блиндаже, — последовал незамедлительный ответ одного из рядовых. — Видеть никого не хочет. Только неправильно всё это! За что с ней так несправедливо? Не будь сержанта Палкиной, мы бы там все полегли. Тут не наказывать, а награждать надо.
— Когда дорастёшь до её звания, тогда и поймёшь, — обтекаемо ответил я и направился к блиндажу.
Вера действительно была в очень подавленном состоянии. Сидела и тупо пялилась в одну точку, не обращая на меня внимания. Сел рядом. Помолчал.
— Тебя там наши вообще-то ждут, — изрёк после пары минут тишины.
— Пусть. Это победители имеют право праздновать, а не такие, как я.
— А что? Раз дура, то уже и не победитель?
— Не только дура, но и убийца. Из-за меня…
— Стоп! — прикрываю ладонью ей рот. — Если ты о том, что твоё отделение потери понесло, так это не твоя вина, а тварей. Ошиблась? Да! Но война такая штука, что в ней без ошибок никто не обходится. И лучший показатель того, что сержант Палкина отличный командир — это твои бойцы. Была бы виновата, то они гибель товарищей тебе не простили. Но вот сейчас сидят и возмущаются, что тебя разжаловали. Так что не ной и пойдём. У меня сегодня отвальная.
— Знаю. Но стыдно…
Не стал дальше продолжать этот бессмысленный разговор. Верку сейчас не растормошить словами. Просто резко развернул её за плечи к себе и поцеловал. Она сначала замерла, охренев от неожиданности, потом попыталась оттолкнуть. Даже я сам не заметил, в какой момент девушка перестала сопротивляться и начала отвечать на поцелуй. Правда, недолго. Жаль: губы хоть и неумелые, но очень сладкие.
— Ты сдурел?! — наконец-то справившись с моими домогательствами, вскочила она, грозно сверкая очами.