Барон из МЧС
Шрифт:
— Господин дневальный, — строевым шагом и с самой несчастной мордой на свете подошёл я к нему. — Претендент Иванов. Прислали в наказание к вам. Эх… На всю ночь…
— И за что тебя, мяско, так? — с ухмылочкой проговорил он. — Карцер перегружен?
Отвечать ничего не стал, а просто провёл хук справа, вырубая расслабившегося дневального. Тут же встал в проёме дверей выхода и дал нашим знак, что можно идти. Ребята не подвели. Вскоре вся наша банда столпилась в коридоре. Чтобы не топать, сняли ботинки и связали их между собой шнурками, превращая из обуви в оружие.
Осмотрелись.
Будем думать. В первом спят двое. Во втором и третьем по пять человек. Двенадцать получается. Перебор. И чего они с остальными не попёрлись? Наверное, должны скоро в какие-то наряды заступать, вот и отсыпаются.
— Бойцы, — шёпотом произнёс я. — Атакуем кубрик с двумя спящими. Гасим одновременно, тихо, чтобы не проснулись и тревогу не подняли. Связываем простынями. Потом переходим к остальным. Если начнётся драка, то не геройствуем и быстро сваливаем.
Вопреки опасениям, всё прошло гладко. Лишь в третьем кубрике пришлось повозиться с двумя некстати проснувшимися. Но против такой толпы им нечего было противопоставить. Я посмотрел на часы. Уложились в шесть минут. Ещё пару потратили, чтобы спелёнутых, словно младенцев, «пленных» уложить штабелем.
— Возвращаются! — раздался голос забежавшего дозорного.
— Быстро они… — разочарованно выдохнул Алан Борсиев. — Погром навести не успели.
— И так сойдёт! — довольно ответил я. — Сваливаем!
На утреннем построении присутствовал сам полковник Якутов. Причём построили не только претендентов, но и всю школу. Пройдясь вдоль строя, Якут остановился около нас и долго рассматривал каждого, особенно меня.
— Ну что ж, господа хорошие, — ласковым голосом, от которого по спине побежали мурашки, начал он свою речь, взобравшись на трибуну. — Впервые за всю мою бытность такое неуважение к традициям Императорской Школы Спасателей. Третий курс обосрался! И даже не перед первокурсниками, а перед никчёмными претендентами! Позволили им без потерь надругаться над своими товарищами!
Второй курс… Вас обвели, как детей малых, вокруг пальца! А если бы по территории школы шлялась не группа претендентов, а диверсионный отряд кроу или харков? Мы бы сейчас не «мумии» в простынях из второй казармы выносили, а трупы!
Первый курс! К вам вопросов нет! Учитесь на ошибках старших товарищей.
И, наконец, наши претенденты. Раз хватает сил сопротивляться и устраивать ночные рейды, значит, мало вас гоняем. Это уже мой недочёт, как начальника школы. Инструкторам с сегодняшнего дня в два раза усилить интенсивность подготовки! До самого вступительного экзамена ограничить сон до пяти часов. Кто из претендентов будет истощён — в медчасть на восстановление, а потом сразу обратно в строй.
Исключение для зачинщика беспорядков. Раз он это стадо смог сплотить, да ещё и провести прекрасно организованную акцию, значит, должен получить за свои старания заслуженную награду. Никакого режима для него. Пусть ест и спит, когда хочет. На все построения
Да, претендент Данила Горюнов! Отныне ты на привилегированном положении! Гордись собой и не смотри на этих неудачников, которым усложнил и так нелёгкую жизнь!
— Рад стараться, господин полковник! — рявкнул я, внутренне чертыхнувшись.
Вот падла, Якут! «Облагодетельствовал» так, что теперь будет ненавидеть вся школа. Быть может, несколько претендентов ещё держатся, но через несколько дней, глядя на лощёного меня, тоже возненавидят.
После построения полковник ушёл, и все курсы разбрелись по своим учебным делам. Остались лишь мы одни, мёрзнуть на плацу.
— Ну что, родимые? — потянувшись, произнёс прапорщик Станов. — Марш-бросок никто не отменял, но для хероев и задачи теперь херойские! Набиваем до половины походные ранцы песком! Там, на хоздворе его целая куча. Правда, замёрз. Но вы же молодцы и справитесь ручками! Потом пробежечка. На завтрак не успеем, так что за это нарушение распорядка в наказание обед пропустим. Вместо него уборка казармы. Хорошо всё раздолбали вчера третьекурсники! Прямо любо-дорого глядеть! Направо! Бегом марш за ранцами! Горюнов… Приятного аппетита!
Предоставленный сам себе, я тут же пошёл в столовую. Кусок в горло не лез, глядя на накрытый стол, за котором сижу один. Но заставил себя сожрать всю порцию. Силы ещё понадобятся. Вернувшись в казарму, увидел дневальной Радостину. Интересно, почему её фамилия никогда не соответствует выражению лица?
— Вкусненько было? — сквозь зубы произнесла она.
— Держи, — протянул я ей припрятанный хлеб. — Постараюсь на обеде ещё унести. Хотел больше, но следят, суки.
— Подавись ты! Всех подставил!
— Никого силком не тянул, так что не кати на меня бочку. Ешь или выброшу.
— Другим отдай. Не голодна.
— Как знаешь, — пожал плечами я и пошёл в кубрик, оставив хлеб на тумбочке.
После ночного визита третьего курса наш тринадцатый реально представлял собой помойку. Кровати мы, конечно, подняли, но спать пришлось чуть ли не на голых матрасах, так как все постельные принадлежности были мокрыми и завязанными в тугие узлы. Разбросанные вещи из тумбочек, лужи от растаявшего снега, грязь… Чтобы вот так превратить за несколько минут помещение в свинарник, это опыт иметь нужно. Вздохнув, взял ведро и принялся за уборку. Почти всё сделал к тому моменту, когда измотанные претенденты вползли в казарму.
— Хоть какая-то от тебя польза, Горюнов, — со стоном произнёс Алан, рухнув на заправленную койку. — Теперь у нас своя домохозяйка появилась.
— Не надейся. Сегодня была разовая акция. Вместе бились, вместе и отвечать будем. С завтрашнего дня прохожу всю подготовку с вами.
— Тебе запретили.
— Нет. Мне сказал Якут, что имею право по своему усмотрению посещать занятия. Вот я «поусмотрял» и так решил.
— Быстро сломаешься, — не согласилась рыжая претендентка. — Я уже сама готова сломаться, хотя думала раньше, что сильнее.