Барон из МЧС
Шрифт:
— Обязательно, если по одному переживать невзгоды будем, — пояснил я. — Всё забываю спросить, как тебя зовут.
— Зоя Вознесенская. Данила, ты чего опять задумал? Может, хватит уже?
— Не волнуйтесь, господа будущие спасатели. Просто мы пашем каждый сам за себя. А теперь представим, что во всём будем действовать, как и ночью, общей группой. Идём в столовую, но не сжираем всё, а тишком часть еды припрятываем в общий котёл. Тот же хлеб, например. Он почти не портится, хотя и черствеет. Когда в следующий
Еле стоящий от марш-броска дневальный замывается? Подключаемся тоже. Потратим десять минут, но облегчим его задачу. А завтра он или она облегчит её другому. Подготовку к экзаменам тоже проводим вместе…
— Помогать конкурентам? — спросил один из парней. — Чтобы потом по конкурсу не пройти? Тут каждый должен быть сам за себя.
— Нет, — не согласился с ним я. — Только вместе. Не забывай, что ещё весь первый курс чморить будут. Если мы пройдём на него группой, то нам всем будет легче. Группа тринадцатого кубрика ОБЯЗАНА в полном составе сдать экзамен. А также те, кто примкнул к ней. Конкуренты для нас — единоличники. Ты сам видел, что таких тоже хватает.
— Чушь! — не унимался он. — Я ночью на вашу авантюру подписался и теперь жалею. К тому же группу будут прессовать все, кому не лень. Этим вы только усложните свою жизнь! Не принято среди нас сбиваться в команды. Это для старших курсов или хотя бы для третьего.
У меня мать была спасателем и рассказала всё про структуру обучения. Вначале должны выжить сильнейшие! Помогать слабакам не собираюсь! Пусть обсираются, но в туалет никого из хиляков не потащу! И моя еда — это только моя еда!
Несколько голосов раздались в поддержку говорливого. Несколько, но не все. Это хорошо. Раз большинство промолчало, значит, обдумывает мои слова. Я и не надеялся на общую сплочённость — так не бывает. Но команда у меня своя будет однозначно.
Будущее показало, что я оказался прав. Шестьдесят человек из трёх кубриков претендентов разделились на два лагеря. Наш был меньше — всего пятнадцать человек, но сплочённей. Правда, доставалось нам в разы больше: гоняли сильнее, и почти каждую ночь приходящие третьекурсники били жёстче.
С третьим курсом вообще получился кровавый спорт. Для них стало чуть ли не делом чести подмять под себя «горемык», как, изменив мою фамилию, окрестила вся школа нашу группу. Мы же отбивались по мере сил и возможностей, но ни разу не встали на колени, несмотря на постоянные проигрыши.
В лазарете я отлёживался раз в два дня, точно. Наша прозорливая доктор сирьенна Шуал Таур действительно зарезервировала за мной палату, постоянно прогоняя кровь через регенерационной аппарат после очередного жестокого избиения. Да, первого меня никогда не трогали. Но как только на одного из «горемык» накидывались, я сразу же вмешивался в драку, чем давал право третьему курсу применить силу в порядке самообороны.
Видимо, полковник
К постоянным побоищам примешалась ещё одна беда. Не знаю, отчего на меня взъелась секретарь полковника, но эта лейтенант постоянно изводила своими придирками. Началось всё с того, что однажды она нарисовалась на утреннем построении. Целенаправленно подошла ко мне и проорала.
— Это что, претендент?!
— Это я, госпожа лейтенант, — апатично ответил я, находясь в полузабытьи от истощения, как физического, так и морального.
— Почему форма короткая?
— Расту, наверное.
— Шутить изволишь? Прапорщик Станов! Вы, видимо, мало его гоняете.
— Никак нет, — отозвался он. — По приказу полковника Якутова вообще гонять не имею права.
— А, ну да. Но это не значит, что его вид должен позорить нашу школу. Претендент Горюнов! Приказываю в течение ближайших пятнадцати минут исправить ситуацию и привести себя в порядок!
— Как я могу подобное сделать? Это невозможно. Уже обращался к интендантам, но они посл…
— Как хочешь! — перебила меня лейтенант. — Время пошло! За невыполнение приказа получишь сутки карцера!
Сорвавшись с места, я тут же рванул в сторону хозблока. Сутки карцера — это не шутки. Я там каким-то чудом ещё ни разу не был. Но несколько не выдержавших нагрузок претендентов, попытавшись сбежать, оказались в карцере на ночь. Откуда их достали в невменяемом состоянии и потом в больнице ещё сутки приводили в порядок.
— А чего ты хочешь? — тогда ответила тогда на мой вопрос Светка Радостина. — Тема известная. В карцере воздействуют на мозг так, что все твои страхи обостряются в несколько раз. Самый кошмарный сон наяву. Отходняк после подобного долгий.
Вот теперь я и рву жилы, тратя последние силы на то, чтобы уложиться в отведённое время. Слава богу, каптёрщик на месте.
— Быстро дай форму по размеру! — задыхаясь, говорю ему, облокотившись на разделяющую нас стойку. — Приказ лейтенанта.
— Да хоть самого полковника, — с привычным зевком ответил мне невозмутимый пожилой старшина. — Горюнов! Я же тебе сказал, что за что расписался, то и носи. Надо сразу проверять было. Заявление на новую форму я уже принял. В течение положенного месяца оно будет рассмотрено. И потом: если ты не угробил свою старую форму, то тебе будет выдана новая. А я вижу, что угробил.
— Она же изначально была старая!
— Проверять надо было, — завёл он старую пластинку. — Если ты не…