Барон

Крабов Вадим

Любит иногда приколоться, чертовка! За то и люблю. Пореже бы только прикалывалась.

В мастерской армейская речь пропала сама собой. Для начала познакомились. Потом я начал объяснять молодым их задачу и устройство штампов. Не магическое, а чисто технологию: берется одна фиговинка, кладется в другую штуковинку, опускается другая фигня, нажимается вот на эту пимпочку и т. д. Когда в итоге вышел готовый кристалл для "арбалета" и я с него выстрелил в специальное углубление с каменной пеленой, лица детей засияли восторгом. Стрелять было совсем не обязательно,

по технологии амулет обязательно проверялся "стендом ОТК", но для эффекта… не смог удержаться.

— Поработаете месяц — два и, возможно, некоторые из вас смогут пройти инициацию. Хотите стать магами?

Они просто потеряли дар речи. Первой опомнилась Жиранда, очень симпатичная рослая девушка с точеной фигуркой. Как Лиза не побоялась взять?

— Вы еще спрашиваете! Я всю жизнь об этом мечтаю!

— И денег заработаете, жалованье хорошее. Работать станете в две смены по три человека. Потом. Пока несколько дней понаблюдаете за нами все вместе и спрашивайте — не стесняйтесь. Ясно?

— Понятно, чего там.

— Ясно.

— Мы сейчас начнем учиться?

— Вы уже начали. Мы с Лизией выйдем, а вы оставайтесь, изучайте устройства. На каждом листок с описанием прикреплен, а вот, — я вытащил из кармана сложенные вчетверо листы, — полное описание технологии для четырех видов амулетов. Изучайте. Как стемнеет, расходитесь. Из мастерской ничего не выносить — это приказ. Вопросы.

— Вы не боитесь нас здесь оставлять? — спросил Круп, сын "нашего" торговца.

— В смысле?

— Поломаем что-нибудь, выстрелим из амулета и вообще…

— Не боюсь. Вы люди взрослые, — "с большой натяжкой", мелькнуло в башке, — и клятву давали. Кроме того, ни одной заготовки, а тем более готового изделия в этой комнате нет, все на складе, — я показал на дверь в соседнюю комнату, — для вас она пока закрыта. Новый артефакт я заберу. Все? Пошли, Лизия.

В дверях Лиза обернулась:

— Для каждого из вас эти двери всегда открыты, но только для вас, больше, ни для кого! Запомните. Если кто чужой попытается пройти вместе с любым из вас, ему придется очень несладко. Внимательно следите за любопытными.

— И еще, — добавил я, — туалет во дворе.

— Ты где их набрала? — вопрос сорвался сам собой, едва мы вышли из флигеля.

— Наконец-то изволил поинтересоваться! Походила по рыночку и отобрала самых симпатяжек. Тебе правда понравилась Жиранда? А по мне, так Гарвус — очень даже ничего. Одобряешь?

Я молчал. Лучше не подыгрывать, а то затянется. Это в серьезных вопросах Лиза была лаконичной и послушной или если я прямо распоряжусь, а так…

— Фи, какой ты скучный! Не люблю тебя.

— Ладно, слушай, деспот. К нам с Витаром ходят такие вот дылды учиться. После работы. Они все без дела не сидят, сам понимаешь, семьи не богатые. Приходят, оттрудившись, к старшим школьникам и постигают новую математику.

— Или на вас с Витаром полюбоваться, — я все-таки не удержался.

— По себе судишь? Пошляк. Но мне приятно, спасибо. А мог бы сразу сказать: "Любимая, ты самая красивая

девушка в мире! Даже самая прекрасная принцесса тебе и в подметки не годится!". Хотя нет, про принцессу ты так сказать не сможешь.

И так натурально горько вздохнула!

— Ближе к делу.

Еще один горький вздох и уже серьезно:

— Такие тоже есть, но их мы сразу отсеяли. Ты знаешь, сколько молодежи и не очень молодежи ходят к нам на занятия? Откуда, ты же занятой! Двадцать шесть человек! А регулярно — девятнадцать. Из них примерно девять человек отсеяли сразу — глазки строят, и из остальных десяти выбирали. По уму, они все примерно одинаковые, а вот по таланту и усердию — разные. Главный критерий был — верность баронству, потом усердие и талант на последнем месте. Так шесть человек и отобрали. Клятву все приняли с радостью. Юность! Романтика, тайны, верность — все такое, — говорила так, будто сама — убеленная сединами мудрая старуха. Еле сдержал смешок, — беседу я проводила. С каждым в отдельности. Хочешь, говорю, послужить баронству на скучной нудной и опасной работе? Так точно, отвечали, и не задумывались. Придется принять страшную клятву, пугала я их, готов! Или готова. Вот так-то, дорогой.

— А какую клятву составила?

— Хочешь послушать? Слушай: "Жизнь. Перед твоим лицом с открытым сердцем стою я. Искренне и добровольно даю я этот обет. Клянусь в верности баронству Комесскому и лично барону Комесскому, клянусь хранить в тайне все секреты, что узнаю в баронстве и в сообщества Стихия. Если я нарушу данную клятву, то отвернись от меня Жизнь, и я умру". Как тебе.

— Меня-то, зачем приплела?

— А пусть будет, мне спокойнее. Пойдем на кухню, а то я проголодалась что-то.

— Ужин скоро, потерпеть не можешь?

— Не могу. А на ужине еще поем. Пошли.

— Стой! А родители наших новобранцев отпустят? Они теперь целыми днями заняты будут.

— С луны свалился? Кто тебе здесь откажет! Ничего под носом не замечаешь. Идем, а то помру от голода, ты будешь виноват.

Через два дня вернулся Рон.

— Докладываю, все прошло замечательно. Трудности были, но они больше приятные: конкурс сильно большой. Мы популярны, желающих поступить к нам на службу — пруд пруди. Через две недели должны подтянуться все, а первых следует ожидать уже с завтрашнего дня. Казармы и конюшня готовы?

— Строятся. Семус со строителей не слазит. Видел, небось, рядом с посадом. Скоро закончат.

Мы, чисто мужской компанией, сидели в бане и распаренные попивали пивко.

Рон прискакал вечером. Обмылся, перекусил, помиловался с Агной и в баню. От ужина мы дружно отказались, взяли с собой.

Хорошо сидеть в предбаннике с дружной компанией чистым, напаренным и приятно расслабленным. Легкость — неимоверная. А еще с пивом и вкусной едой. А на улице длинные летние вечерние сумерки и дождь, с утра зарядивший. А тебе тепло и прохладно одновременно. Красота. Как это располагает к душевным беседам… и к бабам. Но сегодня без них.