Баронесса де Крейс
Шрифт:
Но пока я была жива, я собиралась сражаться до последнего и за свою жизнь и за свою свободу!
Глава 15
Проклятый северянин шел рядом с бароном. Ублюдок, да простят меня Великие Отцы, но других слов он не заслуживал. Отвлек меня историей замужества, а я и поверила, что он тоже заинтересован в том, чтобы его брат заполучил жену с приданым. А все его слова и клятвы оказались ложью.
О да, для дикаря он был слишком уж умен и хитер. И возможно, он уже не один раз подобной ложью и предательством набивал свои сумки золотом.
—
Сглотнула, ничем больше не выдав того, насколько мне страшно. Хотя, скорее всего, от барона и северянина не укрылся мой страх, ведь мои ладони вспотели и я сжала их в кулаки. А мой лоб покрылся испариной. Но голос мой как и накануне не дрогнул, когда я поняла что и дальше молчать не стоит.
— Мой ответ не изменился. Я не пойду за вас замуж!
Барон улыбнулся. Раньше он никогда не улыбался. А сейчас его глаза налились кровью, вены на лбу у висков вздулись, но губы растянулись в довольной улыбке, больше похожей на оскал дикого зверя, который уже готов был впиться вплоть жертвы. И этой жертвой сейчас была я.
— Если вы не передумаете в ближайшие минуты и не дадите мне положительный ответ, то мои люди поставят перекладину, натянут веревку и каждые пять минут будут вешать одного вашего человека. И так будет продолжаться до тех пор, пока не закончатся ваши люди или пока вы не измените свое решение.
Ни один жрец ни при каких обстоятельствах не обвенчает невесту против ее согласия. А только жрецы могли внести соответственную запись в брачные книги, которые хранились в обителях. Угрожать же жрецу или убить его считалось таким кощунством, что человек совершивший это преступление, считался проклятым Великими Отцами, а значит, он лишался защиты короля и закона. И уже любой человек мог убить его.
В последний раз подобный случай произошел лет пятнадцать назад, когда королевство только скреплялось клятвой баронов служить королю. Один из баронов тогда решил укрепить свое положение, женившись на похищенной девушке. Жрец отказался провести обряд, за что был убит прямо в обители. После чего юный паж, которому едва исполнилось десять или двенадцать лет нанес барону удар кинжалом в спину. Мальчишку никто не схватил. И он сумел добраться до короля, которому и поведал свою историю, оставшись после служить во дворце.
После этого случая король ужесточил законы. И в случае сомнений в законности брака дознаватели требовали назвать имя жреца, проводившего обряд. Так что если девушек и вдов вынуждали выходить замуж, их добровольное согласие в обители было необходимо.
— Я уже отправил своих людей за жрецом в обитель Нейман. Так что у вас будет время принять решение. А ваши люди пока посидят в темнице. И если вы не примите решение или же измените его в присутствии жреца, они будут убиты.
Мой взгляд вспыхнул. И я с ненавистью взглянула на барона, прожигая его своим гневом. О да, если бы взгляд мог обращать в камень, Феракс уже замер бы скульптурой на вечно. Но он только рассмеялся в ответ, а затем зашагал прочь, оставляя меня под присмотром своих воинов.
Стоять и смотреть как строят виселицу у меня не было ни желания, ни сил. Все что я хотела, это
Феракс все равно не отступит от этих земель. Но он тоже искал менее кровопролитный путь, не желая привлечь внимание короля к своим действиям. А Великие Отцы учили жертвовать собой во благо других. Правда на роль жертвенного агнца я не подходила. Но при этом я понимала, что когда все мои люди будут перевешены, настанет и мой черед. Так что взвалить на себя вину за их отнятые жизни я не хотела.
— Сколько у меня времени? — в спину барона спросила я, принимая тот факт, что уже сегодня я стану его женой.
Тот, не торопясь, ну да, ему теперь, когда он хозяйничал в моем замке, можно было и не торопиться, остановился и обернулся. Он прочел в моих глазах не прозвучавший вслух ответ и злорадно усмехнулся, принимая мое поражение и празднуя свою победу.
— Так сколько у меня времени? — повторила я вопрос.
— Через три часа жрец будет здесь.
Да уж, времени у меня было не так и много.
— Я могу подняться в свою спальню? — уточнила я.
— Можете. И не забудьте сменить платье, сегодня день свадьбы, а не траура, — рассмеялся барон.
По мне этот день хуже траура, но вступать в спор я не стала. А двое людей барона, заметила я уголком глаз, последовали за мной.
Благо они не знали где моя спальня, поэтому я выбрала конечным пунктом не свои комнаты, а апартаменты Лауры. Во-первых, я хотела убедиться, что с ней все в порядке, а во-вторых… я и сама не знала, что меня вело туда. Может, я не хотела оставаться одна в оставшиеся часы до приезда жреца. А может, я хотела произнести вслух, что я оказалась права и северяне предали меня.
У дверей ее комнаты тоже стояли охранники. И пока они выясняли кто кого охраняет, я вошла в комнату и захлопнула двери, чтобы сбежать о всех этих взглядов, что преследовали меня, пробираясь под кожу.
И я опять недооценила Лауру. Я думала, что она рыдает в комнате или того хуже потеряла сознание от происшедшего. Мысль о том, что она могла что-то сотворить с собой, я вообще не допускала. Если она не сломалась после смерти Уоррена, то и сейчас, я надеялась, она тоже собиралась сражаться за свою жизнь. И даже если ей, как и мне предстояло делить постель с Фераксом, что же, и это можно было пережить.
Лаура сидела на стуле у кровати и вышивала. Я вот всегда ненавидела вышивку, но ее она, возможно, успокаивала.
??????????????????????????
Мелани тоже находилась в комнате. И она как и я была удивлена поведением кузины, которая, судя по сухим щекам, не проронила ни одной слезы, узнав о том, что замок захвачен Фераксом даже без сражения.
Я осмотрелась и присела на свободный стул. Слова том, я же говорила, так и остались несказанными. Чего уж тут, сама виновата. Да и глупо сейчас было обвинять друг друга в случившемся. Единственное, что нельзя обратить вспять — это смерть. А мы пока были живы. А за год, будем молиться Трем Отцам, кто-нибудь и Фераксу снесет голову с плеч. Тишину первой нарушила Лаура, печально взглянув на меня.