Баронесса де Крейс

Халкиди Марина Григорьевна

— Если бы я не заботилась о благополучии своих людей, я бы не искала помощи у вас, а позволила бы Фераксу прибрать к руках все эти земли.

Судя по усмешке Ронана он мне не поверил, понимая, что действовала я в своих интересах, и я не стала вновь лгать.

— А свояченица… вы так и не сказали, зачем она вам?

Затем что мне тоже требовались друзья или семья. А кроме Лауры никто не подходил на эту роль.

??????????????????????????

— А вы, я смотрю, озабочены не только благополучием моих людей, но и Лауры, — поддела я его. — Или ее красота в конечном счете и вас не оставила равнодушным? — спросила я немного шутливо, опасаясь увидеть и впрямь его заинтересованность в ней. Одно дело служанки, их имена и

лица никто не запоминал, а такую как Лаура забыть будет невозможно.

У меня даже промелькнула мысль поговорить с Лаурой и убедить ее остаться в замке, но нет, я обещала ей, что мне она может доверять.

— А вы еще и ревнивы, — с каким-то самодовольством заявил он.

Я вновь вспыхнула, но теперь не от смущения, а от злости. Ну и самомнение у этого варвара!

— А что насчет девчонки? Какую судьбу вы уготовили ей и своему племяннику или племяннице? — перевел он тему разговора.

Мне не нравился этот разговор. И я просто не успевала парировать его оскорбления и намеки.

— Вы кажется вновь забыли, мы с вами не родственники, так что вас не должны волновать мои решения. Ваша задача доставить меня без происшествий к вашему брату. Не забывайте об этом.

И не дожидаясь его ответа, я развернулась и направилась к карете, чтобы проверить все ли мои вещи были погружены. И хотя я не сомневалась, что слуги обо всем позаботятся и не забудут ни один сундук, но вести этот разговор по кругу с Ронаном я не собиралась. Все равно, подозреваю, последнее слово будет за ним. К тому же злость, выяснила я на практике, позволяла отвлечься от неуместных мыслей и разглядывания этого северного варвара.

И чего мне его ревновать? Сгинет он — мне будет все равно!

— Марго, пора?

Я обернулась. И не сразу узнала Лауру. Ведь она с первого дня, как я прибыла в замок, всегда была в черном. И пусть после смерти Феракса она на эмоциях сорвала чепец, изваляв его в пыли и грязи. Всю эту неделю она вновь появлялась как и полагается леди и вдове в черном траурном платье и с прикрытыми волосами.

Но сегодня она не отдала дань традициям, а просто нарушила их. Темно-зеленое платье шло ее золотым волосам. И в нем она смотрелась совсем юной, трогательной и ранимой. Но я теперь не верила этой внешней хрупкости, нет, другая бы, менее храбрая не рискнула бы сменить всю свою жизнь, отправившись в рискованное путешествие. И пусть нас будет охранять отряд наемников, но дороги нынче опасны. И от неожиданностей не всегда приятных никто не застрахован.

В руках она держала накидку, надевать которую было еще жарко.

— Ты сняла траурный наряд, — немного глупо заметила я.

— Это мое старое платье, оно правда стало мне чуть велико, но Мия ушила его.

За прошедший месяц, значит мне не показалось, она и впрямь похудела. Наверное, поэтому вкупе с небольшим ростом она и казалась такой ранимо-хрупкой.

— Не передумала насчет служанок? — спросила она. — Они, кажется, бояться покидать свои дома.

Я очень долго думала о том, кого из своих людей взять с собой в дорогу. Северянам и Ронану я не доверяла настолько, чтобы положиться только на них. В конечном счете я остановила выбор на двух братьях из деревни, что все равно в скором времени собирались заняться наемничеством, поэтому, услышав мое предложение, они с радостью согласились выполнять роль моей охраны. Они хоть и были погодками, но были настолько похожи друг на друга, что их мало кто различал. И хотя старшего звали Ирги, а младшего Прай. Все их звали Иргай, чтобы уже точно не перепутать. Высокие, а они были выше меня, привыкшие к тяжелой физической работе в кузне, их можно было даже принять за северян. Да и нрава, как сказывали мне, они были веселого, но при этом понимали и что такое ответственность.

И пусть Ронан тоже приставит ко мне своих телохранителей, я предпочитала иметь под рукой своих людей, которым в случае чего я могла отдать приказ обнажить оружие

и против северян. Еще двое мужчин — один из замка и один из деревни — тоже согласились последовать за мной. Они были уже не молоды. Один служил стражем в замке и уже давно овдовел и даже выдал замуж двух дочерей, которые выбрали городских мужей, уехав к ним из деревни. Поэтому Джеймса, довольно молчаливого и спокойного мужчину с пышной бородой, ничего не держало в пустом доме. А вот второй мужчина — кузнец меня порядком удивил. Он вообще был не местным. Поселился в деревни у замка он уже после того как меня отослали в обитель, но все местные восхваляли его силу и пытались с ним породниться посредством брака, выдав замуж за него своих дочерей. И хотя он разменял уже пятый десяток, он предпочитал оставаться холостым. И вот он сам вызвался войти в мое сопровождение. И так как особого выбора у меня не было, я приняла его на службу. Хотя что-то меня и смущало в нем, но вот что я никак не могла понять. Его как раз принять за северянина было невозможно. Его черные волосы были коротко отстрижены, а кожа была намного смуглее, чем у жителей нашего герцогства. Худой, жилистый, с цепким взглядом, он напоминал хищную птицу. И от него прямо веяло опасностью. Но главное я заметила и то, что северяне относились к нему с уважением, будто видели в нем достойного противника.

А вот со служанками дело обстояло намного сложнее. Им было страшно ехать на север практически в неизвестность. И никто из них не хотел оставлять свои семьи. В конечном счете даже мой приказ не мог заставить их выполнить его. Согласились сопровождать меня только две служанки и то после уговоров и нового жалованья. Молодая вдова, Луция, что весной потеряла и мужа и ребенка. И Мия, уродливая Мия, как звали ее в округе. Мачеха несколько лет назад плеснула ей кипяток в лицо, изуродовав его правую сторону. И так как о замужестве она не могла мечтать с таким лицом, то та же мачеха, услышав о повышенном жаловании, заставила ее собраться в дорогу. Саму девушку это не обрадовало, но против мачехи она не осмелилась роптать.

Лаура хотела проявить великодушие, которое меня уже не удивляло в ней за прошедшую неделю, и никого из служанок вообще не брать, утверждая, что мы в дороге и сами будем в состоянии помочь друг другу — зашнуровать платье и сделать прическу.

Но я не пошла ей на поводу. В новом доме мне потребуются уши, чтобы узнавать о всех сплетнях, и чем подкупать новых служанок, что приставит ко мне муж, дабы они доносили уже ему на меня, я собиралась щедрой платой и хорошим отношением в дороге купить верность своих людей — и служанок, и воинов.

— Им не стоит бояться, — вспомнила я о вопросе Лауры. — Я не позволю, чтобы кто-нибудь из наемников вел себя с ними неуважительно.

— Как скажешь, — не стала спорить со мной Лаура и улыбнулась. — Странно все это. Совсем недавно я боялась того, что прибыв в замок ты первым делом попросишь меня его покинуть, и я не смогу больше навещать могилу Уоррена. А сейчас я рада, что покидаю его. И груз всего происшедшего здесь не будет на меня больше давить.

Значит, «груз происшедшего...»

— Поэтому ты вчера ходила на могилу Мелани? — спросила я о том, что мучило меня уже сутки.

— Откуда? — Лаура вскинула взгляд, а потом покачала головой, догадавшись, что ее поход на могилу Мелани в замке полном людей не мог остаться без внимания.

— Так ты простила ее? — уточнила я.

— Почему ты так подумала?

— Ты принесла цветы на ее могилу.

— Она… когда я была ребенком и упала в пруд, она будучи всего на несколько лет старше меня, не побежала за служанками, да они бы и не успели, а сама бросилась в пруд, хотя и плавать практически не умела… В тот день, когда она сыпала своими откровения как из рога изобилия, я забыла об этом случае. Забыла о том, что она спасла мне жизнь. И потом, до того как я познакомилась с Уорреном, она всегда была рядом, поддерживала меня.