Баронесса де Крейс
Шрифт:
— А ты хорошо знаешь обычаи северян.
Причем эта фраза прозвучала то ли вопросом, то ли утверждением. Я позволяла Ренгу самому решать, как ответить на нее.
— Я много странствовал в свое время. Воевал с северянами на одной стороны с ними… — он усмехнулся и добавил, — воевал против них. А своих союзников, как и своих врагов надо знать хорошо, особенно их сильные и слабые стороны.
— И ты их знаешь? — понизив голос, чтобы кроме него и Калима никто не услышал, спросила я.
— Я понимаю, что вас беспокоит, миледи. Но ничего страшного вас там не ждет.
— Увидим, —
— Сказать Лину, чтобы он попросил ваше благословение?
Вскинула взгляд, услышав завуалированную усмешку в голосе Ренга. Я конечно уважала его и прислушивалась к его мнению, но сейчас он забывался, о чем ему и сказал мой взгляд.
— Простите, миледи, — извинился он раньше, прежде чем я вслух выразила свое возмущение.
Я расслабилась.
— За благословением лучше к брату Эгорну, — уже спокойно ответила я. И вновь поморщилась. Наш жрец был живее всех живых. И именно наш, так как и он умудрился каким-то непостижимым способом стать частью нашей компании.
Он, вопреки всем моим подозрениям, не пытался каждую минуту пытаться обратить всех в свою веру. Он вообще на удивление мало говорил и проповедовал северянам. Он чаще расспрашивал их о вере в Белого Ворона, о традициях и обычаях. Северяне хоть и отвечали ему, но не торопились раскрыть ему все свои секреты.
Когда вернулась Мия, я немного обеспокоенно взглянула на нее. Она была смущена и смотрела только себе под ноги, не поднимая даже взгляда на северянина. А вот я внимательно присмотрелась к этому еще молодому парню, на вид которому было не больше двадцати пяти лет. Он был довольно симпатичным и наверное одним из самых спокойных среди своих сородичей. И если другие продолжали все время следить за мной взглядами, когда я оказывалась в поле их видимости, этот Лин совершенно не глазел на меня и тем более на Лауру. Что однозначно было хорошим знаком. Может и правда, он способен был разглядеть настоящую Мию, а не ее изуродованное лицо.
— А как заключаются брачные обряды на севере? — громко спросила я, позволяя любому из северян ответить мне.
Совсем не удивилась, когда первым отреагировал на мой вопрос Арак.
Он не поленился пересесть к нашему костру.
— Наши обряды проходят всегда в лесу, там где наши предки могут услышать нас и прийти, чтобы увидеть — род пополнился новым членом. А также чтобы они могли благословить этот союз.
— Предки… в смысле мертвые? — уточнила я.
— Живых мы тоже приглашаем на свадьбу, — рассмеялся Арак. — Но и мертвые желанные гости на наших праздниках.
— И ты их видел? Мертвых предков?
Арак не успел ответить, в разговор вмешался Ронан.
— Придет время и тебе объяснят в подробностях как проходит брачный обряд.
Сглотнула. Он обратился напрямую ко мне впервые после того вечера. Но в этот раз я даже не покраснела, ощутив уже знакомую злость.
— А это такой секрет, что его открывают только перед брачным обрядом? — спросила я, не скрывая насмешки в голосе.
— Север открывает свои тайны только тем, кто готов их принять, — туманно ответил Ронан.
— А если я не готова их принять?
—
Нахмурилась, ведь у меня создалось впечатление, что обсуждаем мы уже не брачный обряд. Да и как-то все северяне притихли и теперь прислушивались к разговору.
— Не такие у нас и страшные тайны, — улыбнулся Арак, подмигнув мне. — Так что меньше слушай Ронана.
— И мертвые не страшные? — вернулась я к своему вопросу.
— Мы верим, что они откликаются на наш зов…
— Но если вы их не видите, откуда вы знаете — приходят они или нет на зов? — это уже брат Эгорн опередил меня своим вопросом.
Я подумала о том, что северяне могут и оскорбиться, что мы усомнились в существовании их предков, откликающихся на их зов. Но Арак только рассмеялся.
— А ты жрец видел своих трех отцов, которым так рьяно молишься?
— Нет, — спустя наверное минуту ответил жрец, — не видел, но я знаю, они есть.
— Откуда? — спросил Арак.
Теперь уже и я смотрела на брата Эгорна. Ведь меня тоже интересовал ответ на этот вопрос. Я вот хоть и верила в Трех Отцов и молилась им, но меня часто мучили сомнения, есть ли они, а если и есть, интересует ли их вообще наша жизнь. Ведь мы отнюдь не всегда получали то, о чем молились им. И ладно какой-нибудь грешник, который нарушал заповеди Отцов, но ведь и праведники часто страдали.
Лаура, Мия, Луция, Флавия… каждая из них тоже не была услышана ими. И сейчас они как и я ждали ответа.
— Жрец не может усомниться в своей вере, — заметил Эгорн.
— Этому тебя научили в обители? — прозорливо уточнил Арак. — А как же ты сам? Что заставляет тебя самого верить?
— То, что они откликаются на мои молитвы…
Что же, по крайней мере Три Отца отвечают хоть на чьи-то молитвы, усмехнулась я про себя.
— Тогда почему они ни разу не услышали мои? — тихо, шепотом, но в наступившей тишине довольно отчетливо спросила Луция.
Никто кроме нас четверых так и не узнал, о том как погиб ее ребенок и о том что случилось с ее мужем. Все думали, что ее ребенок умер от болезни, а муж в результате несчастного случая. Поэтому сейчас ее слова северянами, моими людьми и жрецом были поняты не совсем правильно. Но сути это не меняло.
Пристально посмотрела на брата Эгорна, ожидая что же он ей скажет. Попытается уйти от ответа или же заявит, что она расплачивается за свои грехи.
— Я не знаю… — неожиданно для меня и для всех признал жрец. — Один из моих наставников убежден, что забирая что-то у нас, затем Отцы наградят нас большим. Или же испытания что они посылают нам — должны сделать нас сильнее.
Разговор стих сам с собой, каждый из нас задумался о своем. А я с улыбкой смотрела на Мию, которая бросала украдкой взгляды на Лина.
Может, в словах Эгорна было и зерно истины. По крайней мере мне в это хотелось верить. Что отнимая одно, Великие Отцы даровали нам что-то другое — еще более важное и нужное нам.
Глава 48
— Из кареты не высовываться!
При других обстоятельствах я вступила бы в спор, но сейчас я предпочла выполнить приказ Ронана.