Баронесса де Тревиль

Мэйкпис Джоанна

Топот копыт, звон кольчуг и лошадиных сбруй известил о приближении войска. Гизела увидела первых всадников, направляющихся к Элистоуну, правда, на таком большом расстоянии не могла различить штандартов. Тяжесть упала у нее с души — спасение было совсем рядом.

Мейджер де Котэн гнусно выругался, а среди наемников началась паника. Те, кто был в милости у хозяина, окружили его. Многие попытались бежать в лес, но оказались зажатыми в кольцо вышедшими из леса солдатами. За пешими воинами появились еще

всадники, и Гизела узнала на их одеждах герб в виде грифона — он принадлежал Рейнальду де Турелю.

Де Мармот задрал голову и прокричал:

— Надеюсь, мы не опоздали, де Тревиль?

— Вы пришли вовремя, милорд. Леди Гизела и все защитники целы.

Де Мармот спешился и направился к Мейджеру де Котэну.

— Сэр Мейджер де Котэн, барон Оффена, у меня полномочия, данные королем, на ваш арест за предательство и многочисленные преступления против жителей графства. Сопротивление бесполезно, поскольку вы окружены. Бежать вам некуда.

Тут вмешался лорд Ален.

— Я признаю вашу власть, милорд, но настаиваю на своем праве сразиться с этим человеком. Вы подошли как раз в тот момент, когда я бросил ему вызов на смертный бой и ждал его ответа. Он угрожал жизни моей жены, ранил ее отца и слуг в их поместье. Я требую, чтобы он вначале ответил на эти личные обвинения.

Рейнальд де Турель тоже спешился и подошел к судье.

— Тебе нет необходимости рисковать, Ален. Этого человека будет судить королевский суд в Океме и, даст Бог, признает его виновным, — крикнул он другу.

— Тем не менее я настаиваю на своем рыцарском праве вызова.

— Ален, тебе нечего доказывать, но ты можешь все потерять, — торопливо зашептала Гизела.

Он легонько отстранил ее.

— Я все потеряю, если не сойдусь с ним схватке. Пойми, многие в графстве удивляются, почему я до сих пор не поднимал на него руку. Теперь же я обязан доказать, на что способен.

Судья тем временем обратился к де Котэну:

— Вы принимаете вызов, сэр Мейджер?

— Да. Пусть спускается и противостоит мне перед всеми. Посмотрим, к кому благоволит Господь, — последовал грубый ответ.

Гизела отвернулась от стены и уткнулась лицом в плечо мужа. Ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание, но предотвратить кровопролитие она была не в силах. Гизелу всю трясло от страха и холода, и лорд Ален крикнул Олдит, чтобы та принесла госпоже теплую меховую накидку.

Он наклонился к Гизеле и приподнял пальцем ей подбородок.

— Оставайся здесь, любовь моя, с отцом и сэром Клементом. Не бойся за меня. — И, нежно поцеловав, тихо добавил: — Если со мной что случится, Рейнальд де Турель сообщит королю, и он обеспечит твое будущее.

Кивнув сэру Уолтеру, Ален пошел к люку, ведущему вниз. Спустившись по лестнице, он прошел через двор крепости и миновал караульное помещение.

Гизела

отказалась уйти в зал и ждать там исхода поединка. Она осталась на крыше башни, чтобы все видеть. Отец не решился с ней спорить, лишь отвел дочь подальше от амбразуры.

Она видела, как Ален в сопровождении Юона шествовал по опущенному подъемному мосту и уверенным шагом прошел в круг, образованный воинами судьи. Люди де Котэна с тревогой ждали, чем все закончится. Они знали, что в любом случае им не уйти от наказания.

Ален скинул плащ и бросил его Юону, а тот передал своему господину меч и боевой топор, который Ален прикрепил на поясе. Гизела вспомнила, как последние дни Юон усердно затачивал клинки и смазывал маслом оружие барона, и мысленно поблагодарила юношу.

Сердце у нее разрывалось от тревоги. Она представляла, насколько Ален устал: сначала этот длинный путь верхом, а затем — по заброшенному подземному ходу.

Главарь наемников тоже готовился к битве: он водил пальцем по лезвию меча и проверял, надежно ли прикреплена булава к поясу.

Это должен быть не рыцарский турнир, а пешая схватка на мечах. Оба недруга сознавали, что один из них вскоре умрет.

Де Мармот поднял вверх деревянный жезл, и противники повернулись — расстояние между ними было всего в несколько шагов. Рейнальд де Турель стоял около судьи, а самым опытным воинам он поручил наблюдать за тем, чтобы люди де Котэна не побежали на выручку своему хозяину.

Гизела никогда прежде не видела поединков Турниры запрещались церковью, правда, они все же изредка проводились.

При первых ударах меча о меч она содрогнулась. Ей хотелось отвернуться, но, собрав все свое мужество, она заставила себя смотреть. С высоты крыши все увиденное казалось ненастоящим. Противники двигались кругами и делали выпады, и это продолжалось снова и снова. Их действия выглядели неуклюжими из-за тяжелого оружия.

Оба — опытные бойцы, сильные, высокие и ловкие. Де Котэну тоже не занимать храбрости. Этим смертельным поединком они сводили личные счеты.

Ален действовал вполне умело, и не было видно, как он на самом деле устал. Окружающие хранили полное молчание: никто не выкрикивал ни слов оскорбления, ни ободрения.

Один раз у Гизелы оборвалось сердце, когда Ален едва не упал на колени, но ему удалось сохранить равновесие, и он вновь ринулся на противника. Даже на расстоянии уже слышалось их тяжелое, хриплое дыхание. Пока что никто не одерживал верха — казалось, силы равны. Гизела понимала, что Ален сдерживает кипящую ненависть, и молилась за то, чтобы хладнокровие не оставило мужа. Вдруг раздался вопль одного из зрителей: меч де Котэна вонзился в уязвимое место кольчуги Алена — там, где у плеча шлем прикрепляется к остальной части.