Баронесса. Эхо забытой цивилизации
Шрифт:
Я бросаю короткий, растерянный взгляд на Теодена, словно надеясь на поддержку, но тут же отвожу глаза.
Но Кайрос не был слепцом. Не сегодня.
— Это он?! Это он, Тали? Ариадна была права. Как долго это продолжается? — его голос звучит тихо, растерянно, словно он не может поверить, что я предпочла ему кого-то другого. Словно только сейчас осознаёт, что я давно перестала бороться за наш брак. — Как давно ты планировала этот развод?
Что за дурацкий вопрос? Как можно планировать то, что кажется невозможным? Я поверила в то, что могу получить досрочный развод
— Дочка, — голос отца выводит меня из размышлений. Он выходит к алтарю, протягивая руку служителю храма.
А я... я киплю от злости, разочарования и бессилия. Мне хочется кричать.
Почему, почему я не могу ничего сделать? Только выбрать между Кайросом и отцом. И, конечно, я выберу отца. Второго развода, судя по реакции Ордена, мне точно не дадут. Даже этот — плевок в лицо заветам Первородной.
— Отойдите, Ваше Сиятельство, — внезапно произносит Теоден, быстрыми шагами пересекая зал и останавливаясь рядом с моим отцом. Несмотря на то, что голос его звучит негромко, всё внимание тут же переключается на него.
— Ваше присутствие здесь неуместно. Если вам интересна моя дочь, вам придётся просить благословения у меня, — голос отца лучится доброжелательностью, но его глаза полны неприязни.
Он не отдаст меня Теодену. У него уже есть на меня планы.
— Ваша дочь обладает собственным титулом. Она не нуждается в вашем разрешении.
— Не сегодня, — отвратительно улыбается отец. — Дорога до храма столицы не близкая. Пока указание о её титуле дойдёт, пока его занесут в архив… Сегодня она не может выбирать сама.
В голове вспыхивает воспоминание: «Пора делать из тебя настоящую Керьи», — говорил отец. Он знал. Уже тогда он знал, что к четвергу указ о моём титуле не дойдёт до столицы.
Знал ли об этом Его Величество? Жила ли я всё это время иллюзией будущей свободы?
— Начинайте, брат Улрич, пожалуйста, — кивает отец одному из старшин, тому самому, что голосовал против моего развода. Надо же, он даже их имена успел выучить.
Кайрос протягивает мне руку — его участие в ритуале смены привязки обязательно. Но я игнорирую мужскую ладонь, быстро подхожу к чёрной чаше, одна, не сводя решительного взгляда с Тео.
Он не побоялся показать свои чувства прилюдно, и я тоже не побоюсь. Я ещё поборюсь, Тео. За себя. За нас.
— Вы будете горько сожалеть об этом дне, милорд Керьи, это я вам обещаю, — говорю я, не особо заботясь о том, что нас услышат.
— Брат Улрич…, — голос отца звучит напряжённо. Ему совсем не хочется, чтобы я раздувала ещё больший скандал.
Отец протягивает руку храмовнику, что держит серебряный нож, и Кайрос тоже готовит свою ладонь. Вокруг стоит гробовая тишина — всё происходящее слишком скандально. Никто, ни храмовники, ни аристократы, собравшиеся здесь, никогда не сталкивались с подобным.
— Этого не понадобится, Ваше Сиятельство, — вдруг раздаётся голос Теодена. Он снимает чёрные плотные перчатки и, втиснувшись между мной и отцом, слегка отталкивает графа в сторону, всем телом. — Отойдите, я повторяю в последний раз.
— Да как вы…
Закончить
Ладонь, на которой страшным кровавым шрамом выделяется тот же знак, что и на моей руке. Но его шрам выглядит намного хуже: воспалённый, кровоточащий прямо сейчас, пугающий своим видом.
— Что… — хриплю я, не в силах отвести взгляд.
Теоден другой рукой успокаивающе проводит по моему плечу. В его глазах — бесконечная нежность, даже радость. И лёгкий оттенок сожаления.
— Всё будет хорошо, Талира. Пожалуйста, покажи свою вторую ладонь брату Улричу, — говорит он мягко.
Я делаю, как он говорит, демонстрируя ладонь с таким же шрамом-знаком, но он выглядит куда лучше, чем тот, что был у Тео.
Брат Улрич молча рассматривает наши ладони. Чем дольше он молчит, тем больше недоумения появляется на лице Кайроса, он явно не понимает, что происходит.
Я, честно говоря, тоже ничего не понимаю.
Что это за шрам? Почему он у Тео? Почему похожий шрам, выполненный тем же методом, но с другим знаком, я однажды видела у своего отца?
— Ваша Светлость, вы взяли в жёны уже замужнюю девицу. Орден не может оставить это без внимания. Мы вынуждены…
— Не оставляйте. Я приму любое наказание, брат Улрич, — спокойно говорит Теоден.
— Ваша жена также должна понести наказание, — брат Улрич берёт мою ладонь, готовясь сделать надрез. Он выглядит недовольным, но, похоже, понимает, что не может ничего изменить.
— Я возьму это на себя, — ледяным тоном отрезает Теоден.
Жена? Взял в жёны?
— Что здесь происходит?! — громко спрашивает Кайрос, оглядываясь почти панически.
Но он не единственный, кто ничего не понимает. Я тоже в растерянности, как и большинство аристократов. Но не отец.
Икарион Керьи пристально смотрит на шрам герцога. Страшный, кровавый знак. А потом отец резко разворачивается и устремляется к выходу из храма.
— Это знак принятия супруги в древний род, — старенький брат Накада, стоящий неподалёку, указывает на шрам на руке Теодена. — Видите, какой он воспалённый? Это потому, что муж не справляется со своими обязанностями, не смог уберечь супругу от опасности. Удивительно, что ритуал сработал… Но… древней крови не отказывают. Первородная сказала своё слово.
***
Я стою рядом с Тео у входа в храм, возвышаясь над остальными благодаря тому, что храм расположен на холме. Взгляд скользит по толпе аристократов, возвращающихся к полуразрушенной крепости на повозках. Многие из них вскоре уедут на свои земли или в замок герцога Юстариона.
Кайрос периодически бросает на нас взгляды, в которых читаются злость и неверие. Он был уверен, что сегодня в любом случае окажется победителем. Но… проиграл.
Сколько бы он ни пытался устроить скандал, храмовники оставались неумолимы. Они ничего не могли изменить, хотя подобные ритуалы, проведённые без их участия, вызывали у них явное недовольство.