Баронесса. Эхо забытой цивилизации
Шрифт:
— Многие пострадали, миледи д’Арлейн. И многие погибли. В основном стража герцога, Его Величества и сами северяне, — ответил лорд Тугрим с оттенком недовольства.
Я не отвожу взгляда. Я имею право спрашивать об этом — именно я вывела людей сюда, и моё беспокойство за тех, кто остался в убежище, вполне естественно. Хотя им, конечно, плевать. Они «своих» вывели с первой группой.
Идиллия окружающего почти бесила. Этот безупречно солнечный день, журчание реки, шелест листвы — всё это абсурдно контрастировало с мрачной реальностью, в
— Тали! — знакомый голос вывел меня из тревожного оцепенения, в котором я застыла, находясь под охраной стражи Его Величества и людей герцога Юстариона.
Я вскочила, вырвалась из круга стражников и кинулась к Яре, обняв её так крепко, что, наверное, причинила ей боль. Рядом стоял Сирил — бледный, растерянный. Он успокаивающе провёл рукой по моему плечу в редком для него жесте поддержки.
— Всё хорошо, миледи. Мирное население почти не пострадало.
Почти…
— Всё хорошо, Тали. Как вы здесь? Что случилось? Мы слышали только дикий грохот, ничего не поняли, а потом всех одной толпой начали выводить!
Яра говорила быстро, взволнованно, явно стараясь выдать как можно больше информации за короткое время. Обнимая подругу, я чувствовала её быстрое сердцебиение, её страх.
За её спиной я видела д’Арлейнов, Марлоу, ан Дорнов. Ленороса Бэя и лорда Пэпина. И все они казались мне другими. Многие впервые поняли, что жизнь — это не бесконечный праздник. Многие впервые увидели кровь и смерть. Впервые осознали, что мы можем потерять близких в любой момент.
— Тали, там… — тихо шепнула Яра мне на ухо. Я обернулась, чувствуя, как сердце пропустило удар.
Небольшая группа всадников, что преследовала отступающих северян, возвращалась. И возглавлял её… Его Светлость Теоден Дрейгорн.
Увидев мужчину, покрытого грязью и кровью, я впервые ощутила, что мне хочется… почти плакать от облегчения. Это чувство было настолько мне не свойственно, настолько чуждо, но тем не менее…
Вокруг толпились сотни людей — все, кто прятался в убежище: слуги, стражники двух герцогов и Его Величества. И я ненавидела осознание того, что не могла сейчас подойти к Теодену. Больше всего на свете я хотела подойти к нему, коснуться, проверить его тело на наличие ран, обнять его, спросить, как он себя чувствует.
Чувствовал ли он то же самое?
Я не имела права на то, чего желала всей душой в этот миг.
Формально, мы были чужими людьми.
Формально, у меня была репутация, требующая тщательной защиты.
Формально, я всё ещё оставалась женой другого мужчины, который, к слову, медленно приближался ко мне.
На глазах у мужчины, который неоднократно показывал, что я ему небезразлична. На глазах у того, с кем я хотела быть.
И тогда я сделала то, чего никогда не делала прежде. То, за что, без сомнения, высмеяла бы себя в любой
Я «упала в обморок». Делала это медленно, немного драматично, прямо рядом с Ярой — так, что вокруг тут же раздались охи и взволнованные возгласы.
— Миледи д'Арлейн! Талира! — послышались крики. Взволнованные, но не особо удивлённые. Я явно не была первой, кто сегодня упал в обморок от перенесённых потрясений. Настоящая тревога звучала лишь в голосах Сирила, Ариадны и Кайроса. Они не понимали, что могло со мной случиться — я не из тех, кто слабеет под гнётом эмоций. Тем более теперь, когда главная опасность позади. Кайрос даже бросился ко мне…
Но не успел — его опередил Теоден. Как я и надеялась.
— Миледи… — услышала я его низкий, напряжённый голос. Сильные руки мягко, но уверенно подняли меня и прижали к груди. — Мне нужен Январ!
Открыла один глаз, совсем чуть-чуть, рассматривая небритый подбородок и потемневшие глаза, что не сходят с моего лица. Секунда — и во взгляде герцога появляется понимание. Уголки его губ дрогнули, едва сдерживая улыбку, но уже в следующую секунду лицо снова становится привычно серьёзным, жёстким и непоколебимым.
— Похоже, у миледи д’Арлейн переутомление. Не стоит забывать, что она ранена, не спала почти двое суток и дважды пережила встречу с северянами.
«Ранена» — слишком громко сказано, но царапины на шее действительно выглядели устрашающе. Кроме того, платье моё по-прежнему было в крови — и до этого момента, на фоне общего ужаса, никто не обращал на это особого внимания.
— Я доставлю миледи в крепость. Одно крыло уже проверено, вскоре туда можно будет вернуться. Ваше Величество, ваши покои будут готовы через час — их сейчас осматривают ваши люди.
— Я сам позабочусь о своей жене. Поставьте её на землю, — прорычал Кайрос, появившийся рядом с нами на мгновение позже Теодена.
Герцог и не подумал подчиниться.
— Нет. Ваше участие необходимо в другом деле, — отвечает герцог ледяным тоном. — Подойдите к Бримсли. Миледи Муради пропала.
От этих слов я тут же открыла глаза, перестав изображать беспомощность. Слава богине, Теоден уже отвернулся от Кайроса, у которого теперь явно возникли куда более серьезные проблемы, и никто не заметил, что со мной на самом деле всё в порядке. Герцог в это время медленно направлялся вверх по скале, сопровождаемый стражниками, что держались на небольшом расстоянии.
Давая нам столь необходимый шанс обменяться несколькими словами.
— Не думал, что когда-либо застану хладнокровную и непоколебимую миледи д'Арлейн в минуту слабости, словно деву, ждущую спасения, — произносит Теоден тихо, со смешком, обжигая меня своим всепоглощающим взглядом.
— Не думала, что бесстрастный, равнодушный и холодный герцог Дрейгорн поддастся на столь наивную уловку. Как это вы до сих пор в холостяках ходите? — дерзко отвечаю я, не отводя взгляда.
Его руки сжимают меня ещё крепче.