Барракуды
Шрифт:
– Хорошо, Софи, – я набрал такси. Пока говорил адрес и ждал, когда на том конце выберут машину, Софи обводила взглядом мою квартиру, потом устремила глаза на меня, слегка наклонив голову набок. В ее глазах была спокойная задумчивость. И я поймал себя на мысли, что и ее захлестнули воспоминания о наших днях.
– Десять минут и машина будет, – зависла тишина, мы молча смотрели друг на друга. Софи почувствовала неловкость первой. Это стало ясно по краске на ее щеках.
– Ладно, Биллигер. Подожду на улице. Не бойся, не украдут. Сама… кого хочешь, зашибу, – она
– Я подумаю, – тихо сказал я, хотя решение созрело еще минут десять назад, – ты заходи, если будет время. Я приберусь, кофе куплю, конфеты твои любимые. Ну как друг, конечно.
– Пока, Майки, – она развернулась, будто и не слышала ничего. Это был ее любимый прием уйти от ответа или нежелательного разговора. Я поймал себя за бесстыдным разглядыванием нижней части ее тела, потому как не смотреть на это чудо природы нельзя было. Она как будто почувствовала мою дерзость, повернулась и сказала:
– Майкиии, друзья, – Софи посмеялась и хлопнула дверью.
А в квартире стоял ее запах. Боже, я неделю проветривать не буду. Она не меняется, такая же открытая, честная, уверенная в себе, невероятно сексуальная!
София. Но больше я люблю называть ее Софи – так она кажется мне милее и наивнее. Вскоре, после того, как мы с Лобански познакомились в "Яме", произошло самое знаменательное событие в моей жизни. По крайней мере, мне тогда так казалось. Это знакомство с Софи. Видел я ее каждый день в "Яме", она работала официанткой. Лобански заметил мой интерес к ней. Понимал он также и то, что я никогда сам с ней не заговорю. Уж слишком она хороша для такого угрюмого нелюдима как я.
– Она моя одноклассница, Майки, – игриво сказал однажды Лобански, заметив, как я наблюдаю за работой Софи в баре. Мы сидели на своем привычном месте, потягивая пиво из тяжелых кружек.
– Кто она? – отсутствующе спросил я.
– Женщина, с которой ты глаз не спускаешь. Не валяй дурака. Давай познакомлю, она хорошая.
– Она хорошая, – передразнил я Кифера, – а я нехороший. Мне там ничего не светит, – я сделал жест в сторону Софи.
– Ты слишком строг к себе, Майки. Софи, Софи!
– Дурак, Лобански. Тебя никто не просил, – пока я шипел на друга, плывущей, но профессионально быстрой походкой подошла София, одной рукой облокотившись о край столика, она склонилась над нами. Дурманящий запах ее духов и пота волной донесся до меня. Никакая сила не смогла бы тогда унять щекочущее чувство в моем паху.
– Когда ты сегодня заканчиваешь? Можем мы тебя проводить до дома? – обратился Лобански к ней.
Софи уже давно поняла мой интерес к ней. И вопрос она сейчас решала не о проводах домой, а стоит ли связываться со мной. Это было видно по всему ее виду. Вообще она посмотрела на нас, как на насекомых.
– До десяти, малыш. Твой друг не отравился часом у нас тут? Молчаливый что-то.
– Софи, это Майк Биллигер, мой новый друг, очень хороший малый. Майк, это София Эстерллойд.
– Очень приятно,
И тут раздался противный голос за барной стойкой:
– Софи, работать сегодня собираешься? Заказы ждут!
Софи выпрямилась и, уходя, бросила:
– Ладно, ребята, до скорого!
Мы не поняли, было это согласием или отказом, сидели как два осла, глядя ей в след.
– Майки, будем ждать ее у бара в десять.
– Я не знаю, Лобански. Глупо это все. У меня нет шансов. Посмотри не нее, и на меня – мы ведь две разных планеты.
– Что ты мелешь? Отреставрируем тебя потом, будешь как новенький. Выше нос, дружище, – Кифер похлопал меня по плечу, но это меня нисколько не приободрило. Чертов придурок. Жил себе спокойно без друзей. Так нет же, надо было связаться с этим рыжим приставалой.
Через пару часов мы вышли на улицу. Воздух был свежий, приближалась осенняя холодная ночь. Мы закурили. Я очень нервничал из-за всей этой затеи с Софией. Сто лет ни разговаривал с женщиной, а тут такая красотка… Внезапно Лобански дернулся, глядя на часы.
– Черт, Майки. Меня же родители просили пораньше сегодня быть, какая-то помощь нужна! Вот я осел, забыл совсем. Я побежал, – Лобански хлопнул меня по спине и удалился так стремительно, что я не успел ничего сказать или сделать. Понятно было, что никто Кифера там не ждал рано. Вот сводня! Талантище!
Я стоял спиной к бару, наблюдая, как с огромной скоростью вдоль мостовой удаляется Лобански, только кеды сверкали в темноте. До меня донесся звук хлопнувшей двери позади бара. Я обернулся, на меня не спеша шла София. Она была в джинсах, кроссовках и спортивной коротенькой курточке, из-под которой виднелся живот. Софи улыбнулась, поправляя на плече сумку.
– Можно было догадаться, что провожатый у меня будет один, – игриво сказала она.
– Прости.. гм… Лобански в своем репертуаре. А ты против?
– Нет, что ты. Кифера я знаю сто лет, что нового он может мне рассказать? А тебя не знаю. Ну что, провожать будешь? Прохладно.
– София, конечно! – ее дружелюбный и легкий голос снял некоторое напряжение. Я расправил плечи, и мы не спеша двинулись в сторону мостовой. Асфальт блестел от воды и света фонарей.
– У Вас интересное имя. Откуда Вы? – наконец я нашелся, как начать разговор.
– Давай-ка на "ты". Мои родители итландцы. Они приехали в Нордлэнд в поисках лучшей жизни.
– Зоммервилль, конечно, не то место, где сбываются мечты.
– Они приехали вкалывать, чтобы пробить дорогу мне, – слова Софи прозвучали немного резко, как будто я задел ее за живое.
– Прости, я, наверное, сказал глупость.
– Да, собственно ты прав… Я отучилась в школе в Зоммервилле, потом поступила на художника-оформителя, закончила заведение с отличием. Родители, поняв, что не смогут здесь подняться, решили уехать обратно в Итландию. Естественно со мной. Но я отказалась и осталась здесь. По профессии поработала совсем немного. Так, разовые заказы в столице. Пока подрабатываю в баре с красноречивым названием "Яма". Ну а ты, чем занимаешься?