Барышня-крестьянка. Из Москвы в деревню
Шрифт:
Бабуля была одета по последнему писку деревенской моды, тонкий джемпер, жилетка цвета хаки не первой свежести, жёлтая плотная юбка в цветочек и финалочка – резиновая обувь из разряда "прощай молодость!". К слову сказать мой "лук" не отставал. Постиранный сарафан, сжатый от солнца и чьи-то драные балетки. Баб Аня сунула мне в руку платок и резинку. – Волосы в косичку, а платочек на голову, чтоб солнце не полюбило.
– И куда я в таком виде? – ответила я, недовольно фыркнув. Ткань сарафана кусалась, кожа чесалась неимоверно. – При таком
Я сразу закрыла нос рукой, но от запаха меня это не избавило. Зарылась носом о ворот сарафана и это тоже естественно не помогло. Воняло жутко, настолько, что глаза слезились от запаха. Все же есть плюс, позавтракать я не успела и вырывать мне нечем.
Бабуля поцокала языком, качая головой. – Ну и слабые девки пошли. Тьфу! Вместо того, чтобы нюхалку прикрывать, помогла бы коровкам. Она отошла к входной двери, справа от которой лежали инструменты. Выудила оттуда две лопаты, взвесила в руках и отдала мне ту, которая полегче.
– Убить меня хочешь?! – крикнула я. В ответ мне протяжно замычала корова. – От работы ещё никто не умирал! Вон, Зорька даже согласна, – женщина похлопала корову по спине, та успокоилась и продолжила что-то долго упорно жевать.
– Зорька – это корова. Она наш язык не понимает. Животное грязное и воняет, – ответила я. На что мне резко возразили, корова – очередным мычанием, а баб Аня – замечанием. – Так ты вчера не лучше Зорьки была! Хочешь молока на свое хренатте?
Я кивнула. – Тогда почисти полы, засыпь все толстым слоем соломы, добавь опилок и я подою Зорьку.
Пришлось браться за дело. Первый час я старалась не блевануть, пока убирала свободную часть коровника. Баб Аня ушла, оставив меня наедине с тремя большими тёлками, которые казалось были агрессивно ко мне настроены. Они не давали убрать у себя грязную солому. Самая последняя так вообще хотела меня лягнуть.
– Мне это надоело! Либо вы молчите и даёте мне почистить, либо я позову баб Аню, – сказала я им в надежде, что животные меня поймут, но они даже хвостом не повели.
Решила закончить с участком, который уже почистила от старой соломы.
Думала, что самое сложное расчистить всё, а оказалось задача ровно постелить – ещё сложнее. Я честно пыталась хоть как-то красиво сделать первые минут десять, но грабли были настолько тяжелыми, что я потеряла всю мотивацию продолжать делать хорошо. Стала делать как получится.
Коровы так к себе и не подпустили, видимо у меня аура неприятная. Ну пусть остаются в грязи. Рисковать и подходить не хочу, а то еще получу копытом в голову.
Вышла на свежий воздух и поняла, что всё это время старалась меньше дышать.
– Всё таки деревенская жизнь идёт на пользу, – прокомментировал Илья, стоя по середине двора.
– И чего ты тут делаешь?! – стервозно выдала я. – За мной следишь?
– Больно надо за твоей костлявой фигуркой наблюдать, – безэмоционально ответил он. – Мне баб
Я пожала плечами.
Бабуля будто почувствовала, что её ищут. Запыхавшаяся вышла из дома, подошла к Илье, обняла его крепко, будто он её любимый внук.
– Чего это ты ко мне прибёг? – в итоге спросила она.
– Молока купить. Моих коров пока подоить не можем, но очень хочется кофе.
Женщина тут же встрепенулась.
– Как раз Лерочка убрала в коровнике! Сейчас она тебе надоит и вместе зайдёте в дом. Приготовлю свой фирменный кофе.
Попыталась взглядом показать баб Ане, что я не готова прикасаться к коровам, уж тем более тронуть вымя… еще и без перчаток. Меня перекосило, как только я это представила. Не замечала за собой, что я очень брезгливый человек.
– Вы бы корову ей не доверяли, баб Ань. Давайте я надою! – предложил Илья.
– Да, пусть он это сделает! – быстро согласилась я.
Но она коварно улыбнулась, покачала головой:
– Э нет, Илья… Научи её дойке и пусть она сама закончит.
– Я не буду их трогать! – крикнула я. – Хватит того, что убрала за ними.
– Хорошо, ты можешь зайти и посмотреть как это делают, – спокойно ответил Илья. – Баб Ань, первый день, не будь такой строгой.
– А сам то! – кинула она и ушла в дом.
Илья зашел в коровник как к себе домой. Взял маленькую табуретку, поставил рядом с Зорькой и всем своим огромным телом присел. Выглядело это крайне забавно, огромный плечистый мужчина и ма-а-а-аленькая табуретка. Я пыталась держать своё стервозное выражение лица и не прыснуть со смеху.
Коровы стали словно шёлковые. И ничто не напоминало о том, что меня хотели лягнуть и забодать.
– Смотри, показываю один раз для самых умных. Потом будешь это делать сама, – начал он.
– Ага, конечно. Много не говори, приступай, – колко ответила я.
– Будешь дальше себя так вести, насильно возьму к себе на ферму. Баб Аня покажется тебе самой милой и доброй женщиной.
Он угрожающе посмотрел на меня, скрестив руки на груди. Но так как мужчина по прежнему сидел на маленькой табуретке – угрозы в нём я не увидела, напротив, я заржала как конь, показывая на него пальцем.
– Прости, ты выглядишь как одиннадцатиклассник за партой первоклассника, – сквозь слезы от смеха сказала я.
– На этот раз я тебе ничего делать не буду, но если повторится, я тебя заберу на ферму.
– И тебя уволит хозяин фермы, когда я там что-то попорчу, – я не тянула с ответом, хотела каждое его слово парировать.
Мужчина покачал головой и продолжил заниматься очень важным делом – дойкой коровы. Он очень нежно протер влажной тканью вымя Зорьки. Помыл ведро водой и насухо вытер, а после поставил его под корову. Перед тем как доить, он погладил животное, о чем-то пошептался и только потом приступил. Руки его двигались очень быстро, я толком не разобрала, как он это делает, но выглядело это залипательно.