Башня из слоновой кости
Шрифт:
– Корделия.
– Что значит фамилия, которой ты назвалась при входе?
– Ничего. Это выдумка.
– Сколько тебе лет?
– Восемнадцать.
– Восемнадцать, – повторила королева. – Да, восемнадцать… Конечно… Как быстро летит время… Где ты жила все эти годы?
– В башне из слоновой кости, неподалеку от Вершена. Ее возвел для меня Берос.
– Берос? Он служил когда-то нашим архивариусом, верно?
– Да, это так…
– Что ж… не ожидала от него столь смелого поступка. Казалось, такой скромный мальчик… Впрочем, внешность обманчива. Но не всегда. Если бы я
– Я похожа на маму?
– Ты – сама Катарина. Только глаза… у тебя мои глаза, девочка. Как же ты жила все эти годы? Тебе было известно о своем происхождении?
– Нет, я ничего не знала. Берос учил меня всему, что знал, Герта вела хозяйство… Герта – это моя няня. Гард, дракон, стерег башню. Еще у нас был василиск для охраны, подслеповатый, правда… но об этом никто не догадывался. Да и вообще о нас мало кому было известно. Я редко бывала в городе.
– Вершен – это, кажется, захолустный городишко на севере?
– Да.
– Приходилось как-то бывать проездом… тысячу лет назад. Почему Берос открыл тебе, кем были твои родители?
– Наступил день моего совершеннолетия. Я стала взрослой.
– Чего он добивался?
– Добивался? Не знаю…
– Зачем он укрывал тебя все эти годы? У всего есть какая-то цель.
– Может быть, он просто любил меня?
– Любил, – усмехнулась Августа. – Ради любви к чужому младенцу не будешь рисковать шкурой. Как ты попала в его руки?
– Берос рассказывал, после того как я родилась, Урсула велела отнести меня в лес и оставить там, на съедение диким зверям.
– А он не послушался?
– Нет.
– Отважный архивариус, – пробормотала королева. – Где теперь Катарина, тебе, полагаю, неизвестно?
– Конечно же, нет… Я никогда ее не видела.
– Я верю тебе. Я знала об их романе. Все знали. Это было слишком… слишком заметно. Марк никогда не умел держать что-либо в секрете, тем более от меня. Но я не знала о беременности Катарины… хотя подозрения у меня были. А потом, когда она исчезла… это было чертовски подозрительно. Я никогда не сомневалась, что к этому приложила руку Урсула. Значит, ты хочешь признания. Признания и защиты. Во всяком случае ты честна. Это хорошо. Но понимаешь ли ты, что я не могу назвать тебя принцессой?
– Я… не рассчитываю на это, – я проглотила ком в горле. – Когда я говорила о признании, я имела в виду иное. Мне бы хотелось, чтобы вы… вы приняли меня как родственницу… как внучку.
– Ты бастард, – резко сказала Августа. – Плод беззаконной любви. У тебя нет никаких формальных прав. Бастарды исключены из линии престолонаследия, их имена не указывают в генеалогическом древе, ты понимаешь это?
– Конечно, – я была готова расплакаться. – Конечно… Я не претендую…
– Признать же тебя как родственницу, как внучку… Это просто сказать. Признать тебя как внучку – значит не только объявить о твоем существовании, но и уравнять тебя в правах с законными детьми Марка. Это больше, чем я могу тебе дать, девочка. Ты не понимаешь, чего ты просишь.
– Но… что же мне делать? Вы хотите, чтобы я вернулась обратно?
– Нет. Не хочу. Да и не станешь ты больше сидеть в своей башне. Детство кончилось.
– Тогда
– Нет. Я должна подумать, Корделия. Если бы ты только знала, сколько хлопот причинила своим появлением… А я люблю покой. Я старая женщина и терпеть не могу семейные дрязги.
– Но ведь я не виновата…
– Нет. Иди отдыхать. Я велю, чтобы тебе приготовили ванну и постель. И ничего не бойся. Пока ты со мной, тебя никто не тронет.
Глава четырнадцатая. В гостях у королевы
Да, не того я ждала от этой встречи! Не того…
Но ведь могло быть и хуже? Правда же, могло?
Я могла бы вовсе не добраться до Бранкарского замка, могла бы сгнить в подземелье в королевском дворце Кайны, меня могла убить Урсула, признав во мне дочь Катарины, или просто убить, не рассчитав силы заклинания тогда, во время покушения в парке…
А я цела, невредима, мне предоставили кров, стол и защиту.
Кстати, по поводу стола… К столу-то ведь меня никто не пригласил. После встречи с королевой молчаливая служанка провела меня в спальню, предназначенную для гостей. Здесь меня ждали чистые простыни, завернутый в пеленку кирпич в постель, а вскоре должна была подоспеть и ванна…
Но вот поесть мне никто не предложил.
Зато здесь был колокольчик для вызова прислуги.
Рассердившись, я позвонила.
Через две минуты в комнату заглянула давешняя служанка.
– Вы что-то хотели, леди?
– Да, – я решила отбросить прочь ложный стыд. – Я весь день провела в пути и очень проголодалась. Можно мне что-нибудь поесть?
– О, конечно… Я принесу поднос в спальню.
Пока прислуга ходила на кухню, я рассматривала комнату, в которой мне предстояло провести ночь. Это было уютное, небольшое помещение, которое содержали в чистоте, и где, однако, явно никто давно не жил. Единственное окно выходило во двор замка, но сейчас было уже темно, и что там, снаружи, разглядеть было нельзя. Центральное место в комнате занимала кровать, вполне обыкновенная на вид. Я почему-то думала, что принцессам положено спать лишь под балдахином на сооружении, способном с легкостью разместить троих, а то и четверых, но здесь этого не было и в помине. Впрочем, я ведь и не была принцессой, что совершенно прямо дали понять. У кровати примостился столик, на котором стоял кувшин с водой и парой стаканов. Помимо этого имелся доисторический гардероб, куда можно было сложить багаж, которого у меня не было, и зеркало в резной оправе, в которое можно было бы любоваться, будь у меня хоть малейшее на то желание…
Я вспомнила о платьях, оставшихся у Мариеттиной портнихи, и вздохнула.
Впрочем, стоит ли печалиться о тряпках, когда надо думать о том, как спасти свою жизнь?
Стоит, когда на вас только одно помятое платье, и переодеться не во что…
Наконец явилась служанка с подносом. На подносе обнаружилась холодная баранина, хлеб, сыр и чай. Достойная трапеза для незаконнорожденной принцессы, в самом деле…
А ты чего хотела, Корделия? На что ты надеялась?
– Как поедите, можно будет принять ванну, – сообщила служанка.