Башня Крови
Шрифт:
Ормос шевельнул усами, изогнув губы в странной усмешке, и кивнул:
— Да, бездарностей сегодня мы увидим.
Я снова вздрогнул. Я единственный из всего отряда понимал, что стоит за этими словами. Темнота, ужасающие крики и тела, которые волокут мимо.
Ормос наполнял чаши, а затем они с Закием протягивали их нам.
К тому времени, как они дошли до меня, я уже справился с дрожью. Закий, чтобы тебя Ребел к себе прибрал, а имя твоё даже дети позабыли. Не мог выбрать между логикой и несуществующими приказами, логику?
Уронить чашу?
И что дальше? Закий не особо рад учить нас, ему на нас плевать, а это будет достойный повод вышвырнуть меня из Академии, назвав бездарностью, а тогда все наши договорённости с Виром пойдут по одному месту.
Я не могу пойти этим путём и рисковать. Вир утёр мне нос, показав, как мало значит клятва на алтаре Хранителя. Его просто нет в Академии, и он знать не знает, что здесь со мной происходит. Он даже не будет виноват в том, что меня не захотели учить — сам показал себя бездарностью, это любой подтвердит. Придётся пить.
Стиснул зубы. Снова напомнил себе — я уже пил его. Я уже прошёл через воспламенение ихора и доказал, что в моих жилах ихора с избытком. Эти два придурка Ормос и Закий лишь впустую потратят свой состав. Темнота? Я уже вырос. Я уже не ребёнок, который просит оставить ему свет.
Поэтому чашу я принял спокойно. Внешне. И так же внешне уверенно опрокинул в себя.
Тёмный состав оказался точно таким, каким я его запомнил — горьким и тягучим, обжигающим, растекающимся в животе горячим шаром.
Закий выхватил у меня чашу и шагнул дальше.
Я же сцепил зубы и оглядел тех, кто уже выпил состав. Стоят, пытаются удержать в себе горячий шар.
Снова перевёл взгляд на Закия и Ормоса. Что дальше?
В Кузне нас заставили бежать лигу, а затем расстреляли особыми стрелами. После была темнота пещер и тяжести, изнуряющие тренировки.
Тогда Глебол много говорил нам о тайном обучении Кузни.
Я уже вижу, что зелье Кузни не такая уж и тайна. Что адепты внутренних техник, что адепты внешних — все они глотают это зелье и нет никакой разницы: Кузня это или Академия. Осталось лишь узнать, вторая кровь тоже должна таскать тяжести и махать ржавым прутом, чтобы стать сильней?
Мало верится. Особенно в этом здании, где есть комнаты, куда не могут проникнуть даже мои вездесущие тени.
Закий отступил на шаг, оглядел нас, словно проверяя, всем ли досталось состава и кивнул:
— Все за мной.
Мы не вышли из башни, не рванули в поля задыхаясь. Мы даже не спешили. Да и сам Закий не торопился нам что-то рассказывать, не говорил про ихор в нашей крови и конюхов.
Но, если я верно понимал, что нас ждёт впереди — зря. Когда в темноте начнут орать, умирая, остальные хотя бы должны верить, что они выживут.
Мы поднялись на третий этаж и там Закий начал распихивать нас по крошечным каморкам.
Молак приблизился, на миг мне даже показалось, что он попытается схватить меня за руку, но он лишь встревоженно выдохнул:
— Господин, это те самые комнаты.
А то я не понял.
Закий
Моя комната.
Что удивительно, но внутри оказалось светло. Над дверью, под самым потолком горел зачарованный светильник. Я хмыкнул. Зря вспоминал о темноте и страхах. Наглядное доказательство богатства Академии. Дома мы эти светильники доставали только для особых гостей, а здесь они во всех комнатах башни? Могли бы и в нашу башню один выделить.
Два шага от двери до лавки, нет даже окна. Странная дверь, тоже изнутри отделанная камнем.
Сразу за дверью я остановился, обернулся к Закию, увидев вместо него тень Ариоса. Тот коротко приказал:
— Вперёд.
Я даже не успел удивиться с чего он приказывает мне, как сквозь Ариоса метнулась одна из безымянных теней. Но едва она оказалась внутри, как тут же вспухла клубами чёрного дыма и распахнула рот в отчаянном вопле:
— А-а-а-а!
Я вздрогнул, невольно сделал шаг назад. Тень метнулась прочь, выскакивая из комнаты. Ариос тоже скользнул прочь, открывая наконец мне Закия. Тот вскинул бровь в безмолвном вопросе, но я молчал. Пожав плечами, он просто захлопнул дверь, оставляя меня в одиночестве.
Я уселся на лавку, прислушался к огню в животе и негромко произнёс вслух, словно разговаривая сам с собой:
— Что же с остальными? Зачем мы здесь?
Конечно, вопросы эти были так себе, глупыми и довольно опасными, но если кто и следит за нами, то бормочущий себе под нос ученик не должен его смутить. Сейчас жаль только, что моё бормотание напрасно — тени, если и слышат меня, не могут войти и ответить, они уже попробовали. Но, похоже, и не слышат. Уж громко говорить под дверью им никто запретить не мог.
— Господин, господин, как вы там?
Вот что и требовалось доказать. Кто ещё может называть меня здесь господином, как не они? Хотя голос звучал тихо и разобрать, Молак это или нет, не выходило. Но я и отвечать собирался так, словно продолжал говорить сам с собой.
— Что-то у них здесь прохладно. Что же здесь зимой творится, ученики льдом покрываются?
— Слышу вас, господин. Сожалею, но это место и впрямь для нас под запретом. Та тень словно разом лишилась половины силы.
Значит, всё же тени, а не чья-то хитрая попытка обмануть меня.
— Господин, всех ваших соучеников развели по этим комнатам. Осталось ещё три, но мы не можем знать, пусты они или нет.
Я кивнул, попытался собраться с мыслями. Помнят ли тени, что происходило в пещерах Кузни? Должны. Они ведь были там со мной.
Вслух произнёс:
— Интересно, что имел в виду учитель Закий, когда говорил, будто этот напиток выявит бездарностей?
— Понял, господин, мы будем следить за учениками, подчинённые Ариоса займутся.
За дверью замолчали. Ну и верно, о чём тут болтать? Не говорить же со мной непрерывно, успокаивая меня, словно маленького ребёнка? Откуда тени, вообще, знают, что я боюсь?