Башня Полной Луны
Шрифт:
Возвращаюсь, заворачиваюсь в одеяло с твердой решимостью — немедленно спать! Завтра — решающий день, и никакие кошмары, никакие демоны не помешают мне выспаться!
Но все-таки, зачем он приходил? Чего хотел от меня?
Что-то я так и не поняла. Что-то до сих пор не закончено.
ГЛАВА 19. Незримая Академия, урок дальновидения
В небе гремел и сверкал праздничный фейерверк, разноцветными вспышками отражаясь в окнах Академии. Главную аллею освещал ряд факелов, у деревьев во дворе зеленым магическим пламенем светилась листва, в воздухе носились пронзительно-голубые светляки... Ворота были распахнуты настежь — редкий случай! — и над ними,
Во дворе была приготовлена торжественная встреча. Плотная толпа студентов, от первокурсников до практикантов, с нетерпением ожидала новоявленных магов. Те вот-вот должны были вернуться из дворца, где великий амир лично вручал им дипломы и благословлял на деятельность во благо магии, науки и государства.
И вот раздались приветственные крики — в ворота вошла первая группа свеженьких специалистов. Маги-теоретики, интеллектуальная элита, будущие ученые и исследователи. Именно от них зависит будущее науки и магии. Все в традиционных плоских шапочках, в длинных синих мантиях — этакие маленькие мэтры. У каждого на указательном пальце кольцо, на котором серебрится герб факультета — голый, без всяких украшений, череп. Знак, что их главный и единственный рабочий инструмент — собственный мозг.
Вид у теоретических магов предельно надменный. Ну да, здесь, в Академии, они на первом месте. И при дворе амира их уважают. Но за пределами дворцового парка они никому не интересны. Впрочем, это взаимно. Глубокое убеждение ученых — за белокаменными стенами столицы жизни нет.
Пройдя по двору под аплодисменты, выпускники факультета теоретической магии уходят в свой корпус, где для них уже накрыт богатый стол. В толпе шепотом перечисляют имена тех ученых и придворных магов, которые почтят своим присутствием пир, чтобы присмотреть себе помощников и будущую смену, а заодно, конечно, вкусно покушать в достойном обществе.
Вдруг приветственные вопли становятся гораздо громче и оживленнее. Во двор вваливается развеселая толпа выпускников факультета боевой магии.
Воспитанники мэтра Тиего — подтянутые, тренированные бойцы в удобной одежде, с короткими псевдовоенными стрижками, даже девушки (впрочем, их немного). Вооружены до зубов зачарованным оружием, увешаны амулетами, кожа пестрит татуировками, чтобы не тратить драгоценные секунды боя на рисование символов и выкрикивание заклинаний.
Впереди шествует сам мэтр Тиего, как никогда похожий на главаря самой продвинутой в столице банды. После приключения с универсальным экзорцизмом мэтр стал очень немногословным, менее самонадеянным и куда более осторожным. Наверняка будущим боевым магам это пошло только на пользу. Многие из них уедут по своим назначениям прямо сегодня ночью. Некоторые пойдут в охрану великого амира и прочей высшей знати. Но большинство отправится на дальние окраины империи, где всегда кто-то буянит — не демоны, так местные варвары. Которые, по мнению мэтра Тиего, от демонов ничем и не отличаются.
Студенты приветствуют юных боевых магов восторженными криками. Выпускники отвечают такими же воплями, только вдвое громче, и дружной толпой удаляются в сторону корпуса, украшенного изображением черепа в остроконечном шлеме, по пути вытаскивая из широких рукавов бутылки и закусь.
А вот еще группа входит в ворота. Плавно и бесшумно - но во дворе сразу становится светлее, словно в ворота заглянула луна. На головных обручах светятся маленькие черепа, украшенные венками из омелы. Это целители. Точнее, целительницы, девушки. Одетые в строгие светлые платья, они похожи на жриц. Почти у всех на шеях серебрятся лики того или другого бога или богини. В целительстве весьма поощряется практика прибегать к помощи светлых богов (в отличие от тех же магов-теоретиков, для которых быть верующим — просто дурной
Но что за одинокая фигура в черном, идущая позади всех?
Радостный шум стихает.
В мертвой тишине во двор заходит последняя выпускница. Сгорбившись, ни на кого не глядя, проходит мимо отпрянувших студентов. Тихо шелестит заношенная темная мантия без знаков отличия; никаких черепов на украшениях, да и украшений тоже никаких. Длинные темные волосы нечесаными прядями свисают вдоль бледного и мрачного лица с красными глазами. Выражение лица такое, что лучше даже не заглядывать, — непреднамеренный сглаз обеспечен.
На нее все равно таращатся: учителя неодобрительно, старшекурсники — с неприязненным любопытством, младшекурсники — с откровенным страхом.
Над толпой витает шепоток:
— Некромант! Смотрите, некромант!
— Кто вам тут некромант? — хрипло спрашиваю я, окидывая двор зловещим взглядом. — Я целительница, не заметно, что ли?! А что я так выгляжу, так это я просто не выспалась и не накрасилась!
Но толпа почему-то начинает редеть прямо на глазах.
Жалко все-таки, что у кафедры некромантии нет своей эмблемы. Ухмыляющийся череп подошел бы.
Выдача дипломов и банкет во дворце прошли как во сне. Торжественная церемония, большой прием у великого амира, все эти важные лица, официальные речи, разговоры о распределении, карьерные планы... Все это было отдельно, а я — отдельно. За весь вечер ни с кем даже не заговорила — сидела с угрюмым лицом, крошила хлеб в бокал с вином и молчала. Впрочем, никто и не ждал от некроманта веселья и шуток.
И почему вся Академия уверена, что я некромант? Не понимаю! На лбу у меня написано, что ли?! В дипломе написано черным по белому: «основная специализация — целительство». Посещение спецкурса некромантии нигде не светилось, практика проходила в уединенных местах. Его немногочисленные выпускники сразу же исчезли в недрах ведомства внутренних дел. И сейчас уже получают свои назначения — к которым и готовились изначально. В армии, разведке, в суде, в тайных лабораториях, где проходят официально не существующие опыты с неживыми.
Празднование окончательно переместилось под крышу Академии. В окнах огни, смех. Я осталась во дворе одна. В темноте и одиночестве. И меня это полностью устраивало. Вот только эти рожи, прилипшие к окнам! Первокурсники, которым все неймется, подглядывают, что я делаю у колодца. Небось уверены, что приношу жертву. Я подумала, не пугнуть ли их фантомом, но только устало вздохнула, откидывая волосы с лица. Вид у меня, прямо скажем... Я, например, к такой целительнице пойти лечиться не рискнула бы.
Может, в самом деле виновата некромантия. За последние месяцы я вообще от всех отдалилась. Мои прежние друзья — боевые маги, с которыми мы кутили на младших курсах, как-то перестали зазывать меня на свои пирушки. С целительницами я изначально не сошлась характерами… Остальные тоже на всякий случай старались держаться подальше.
Хочешь не хочешь, некромантия сильно меняет личность, и не в лучшую сторону. Недаром говорят, что некромант смотрит на собеседника сначала как на комплект покрытых плотью костей, а потом уже с удивлением замечает, что оно еще и разговаривает! Жестокость или равнодушие? Уход от понятий добра и зла. Уход от всего земного вообще. «Быть некромантом — удел избранных, — говаривал нам завкафедрой мэтр Ан-Амин, строгий, печальный старик с пепельными волосами и медленным тихим голосом. — Это путь одиночества, серьезности, холодности, неспешных размышлений и спокойной, вдумчивой работы с материалом... И еще раз повторю для тебя, Имахена, — одиночества...»