Башня. Истории с затонувшей земли. (Отрывки из романа)
Шрифт:
— Не надо, Баро, — донесся умоляющий голос с канапе, над которым висел акриловый Сталин с фиалкой вместо глаза.
Рихард увидел в окно, как любительница рыбалки махнула рукой. «Атас! — крикнул кто-то от двери. Полицейские ворвались в ателье. Интерес присутствующих к изобразительному искусству своевременно и резко усилился.
— Проверка документов! Никому не покидать помещения!
Вальпургиева ночь {58}
58
«Вальпургиева ночь» и «Сон в Вальпургиеву ночь» (см. дальше) — названия сцен из первой части «Фауста» И. В. Гёте.
— Вот ты и попался. — Арбогаст {59} прислонился к окну, рассматривая на кончике пальца мотылька. Он протянул мотылька господину Ритчелю, который стряхнул его в сачок и бесшумно удалился. —
— Но однажды вы уже позволили воспользоваться вашей типографией.
— Синяя книжечка нашего ассириолога, да-да. Но то было развлечение. В вашем же случае речь идет о политике. Выполнить вашу просьбу, значит подставить себя…
59
Прототип барона Арбогаста - Манфред фон Арденне (1907-1997) — немецкий ученый, занимавшийся в основном прикладной физикой, автор более 600 изобретений и патентов. В 1945-1954 гг. работал над созданием немецкой атомной бомбы в Физико-математическом институте в Сухуми, в 1953 г. получил Сталинскую премию. Потом приехал в ГДР, поселился в Дрездене и основал там в 1955 г. частный научно-исследовательский институт, где работало более 500 сотрудников. Дважды получал Национальную премию ГДР, был членом парижской Международной академии астронавтики, в ноябре 1989 г. разработал теорию социалистического рыночного хозяйства.
— Значит, вы не хотите нам помочь.
— Кому это «нам»?
— Группе людей, для которых нынешняя ситуация не просто повод для размышлений. Которые решились предпринять что-то конкретное.
— …решились… так-так. Во всякой решимости есть нечто прямолинейное, что можно согласовать с принципами моего института. Но почему вы не обратились в какую-нибудь газету, господин Хофман? Газета — лучшая из инстанций, вносящих разнообразие в нашу жизнь. В последнее время публикуется много интересных репортажей, и далеко не все редакторы — твердолобые дураки.
— Господин фон Арбогаст, ни одна газета у нас в стране не напечатает такое воззвание. Вы это знаете не хуже меня.
— А что касается вашего желания поговорить со мной… Почему бы и нет. Вы получили мое письмо? Я уже несколько раз собирался вам позвонить. У Академии, вероятно, много других забот — помимо моего проекта.
— Весьма сожалею.
— Впрочем, господин Хофман, я разделяю многие идеи вашего манифеста. Я подумаю о вашем предложении.
— Гонорар…
Арбогаст улыбнулся;
— Ах, видите ли, господин Хофман, деньги уже давно не щекочут мне нервы. Другое дело — участие в неплохой затее… Кстати, вы, может, слышали, что я увлекаюсь собиранием книг? И что, среди прочего, меня интересует Бир-Браун-Кюммель {60} , счастливым обладателем коего являетесь вы? Как я случайно узнал от вашего зятя, живущего в Итальянском доме. Давайте оба подумаем. Я вас увижу вечером в «Сивиллином дворе»? …Жаль. — Арбогаст поднялся, одернул на себе пунцовый жилет: в это время из горизонтального циферблата настольных часов — за лесом остро отточенных карандашей — выскочила танцовщица, Дюймовочка из слоновой кости, и начала кружиться под звуки вальса.
60
Многотомное издание «Оперативная хирургия» («Chirurgische Operationslehre»), изданное под редакцией А. Бира, X. Брауна и X. Кюммелля в Лейпциге в 1914 г. и потом многократно переиздававшееся.
Маскарад! Вестибюль ресторана «Сивиллин двор» был украшен гирляндами со свисающим серпантином и елочными лампочками; над оконными нишами, для поднятия настроения, развесили пестрые мигающие фонарики; натянутый под потолком транспарант возвещал; «Войди в май танцуя!» Мено предъявил приглашение, вынул из рюкзака свой старый халат зоолога и микроскоп, прошел к гардеробу, где Красная Шапочка повесила его шляпу между двумя «борсалино» {61} Эшшлораков {62} . Карлфрида Зиннер-Прист, придворная дама эпохи саксонского барокко, стояла рядом с Альбертом Саломоном (Август Сильный) {63} возле телефонных будок «Сивиллиного двора», открывающихся специальным ключом, который можно получить на рецепции, предварительно вписав свое имя в учетную книгу, — и, похоже, возбужденно болтала с группой авторов; Мено узнал среди них Люрера (к несчастью, тоже наряженного Августом Сильным) и Старгорского (в костюме горца: тот в знак приветствия приподнял руку). Главный зал ресторана был залит иссиня-пурпурным светом, который извергался специальными прожекторами для дискотек и рудными прожилками струился по стенам. Альбин Эшшлорак {64} , в костюме ночного дозорного, сидел с потерянным видом (на соседнем стуле его атрибуты — фонарь и рожок) у покрытого белой скатертью стола и издали махнул рукой Мено.
61
«Борсалино» - итальянская фирма, производящая элегантные мужские шляпы; существует с 1857 г.
62
Прототип Эшшлорака-старшего - Петер Хакс (1928-2003), один из самых известных за рубежом гэдээровских драматургов, который переселился в ГДР из Западной Германии
63
Речь идет о двух самых влиятельных цензорах старшего поколения - Карлфриде Зиннер-Прист по прозвищу Тайная Советница и Альберте Саломоне, из-за своих велеречивых и хитро составленных отзывов прозванного Слаломоном. В романе они характеризуются так: «Она [Зиннер-Прист.
– Т. Б.] всегда оставалась непредсказуемой, ее мнение в головном ведомстве было весомее всех других, она работала на Угольном острове с незапамятных времен, ее отзывы считались идеологической лакмусовой бумажкой. <…> Она была тощей и казалась выточенной из дерева, не способной смеяться куклой. <…> Она признавала как авторитет только Ленина и славилась непредвзятостью суждений. Карандаши втыкала, как японские шпильки, в плохо сидящий на ней парик, что неестественно удлиняло ее лицо, придавая ей сходство с вымершим доисторическим животным. <…> В свое время она получила поощрительную стипендию от СС. А потом стала узницей Бухенвальда и выжила там»; «Альберт Саломон до 1933 г. работал дизайнером и художником на Мейсенской фарфоровой мануфактуре, после доноса попал сперва в тюрьму при гестапо, а затем в КЦ Заксенхаузен, где пыточный мастер раздробил ему кисти обеих рук. Правую руку, которой прежде он рисовал и писал, ему ампутировали в КЦ». Прототип Карлфриды Зиннер-Прист - Карола Гэртнер-Шолле (1896-1978), главный цензор ГДР, бывшая узница концлагеря.
64
Сын Эшшлорака-старшего, не называемого в романе по имени, известного драматурга.
— Ну, Человек-с-микроскопом, что нового в сфере искусства? — с меланхоличным видом воскликнул он; Мено ответил уклончиво, но подчеркнуто дружелюбно.
— Нынешней ночью здесь может стать жарко, — Альбин Эшшлорак пододвинул Мено вазу с шоколадными палочками, но сам так активно продолжал ими лакомиться, что Мено, просто из вежливости, тоже взял один трехгранный батончик, разорвал упаковку с фирменным знаком «Арджента» и бросил ее в вазу.
Облаченные в белое официанты, которых «Сивиллин двор», испытывавший, как и многие другие предприятия, нехватку кадров, похоже, одолжил на этот вечер у Арбогаста (за буфетной стойкой у двери госпожа Альке пока просматривала какую-то верстку), разносили по столам кувшины. Альбин попросил наполнить два бокала красным пенящимся соком:
— Ревень, — сказал он так, будто его лицо еще не решило, принять ли одобрительное или негодующее выражение. — Напитки из Восточного Рима определенно нуждаются в инвентаризации.
«Сивиллин двор» едва ли сам озаботился раздобыванием напитков, он не располагал необходимым для таких празднеств контингентом; напитки были, скорее всего, мичуринской продукцией {65} или любительским вкладом научных сотрудников института — как, например, этот пунш, приготовленный в лабораториях Арбогаста на Грюнляйте. <…>
65
В романе упоминается кухонный комплекс «Иван В. Мичурин», занимавшийся исключительно снабжением Восточного Рима.
Мальтакус просто повесил себе через плечо «Байретту» {66} и явился как фотограф, Шальплагтен-Трюпель — как «сливовый трубочист» {67} , со стремянкой и в цилиндре; госпожа Цшунке — с редисками, привязанными к сережкам, госпожа Кнаббе — в медицинском халате, со взваленным на спину гигaнтским коренным зубом; рядом с ней — госпожа Теерваген и супруги Хоних которые явно себя особо не утруждали (Бабетт — в пионерской блузке и синем кепи, на кивок Мено она ответила дурацким пионерским салютом; Педро Хоних — в борцовском кимоно и с медалями на груди). За ними — адвокат Йоффе, остроумно вырядившийся бюрократом, и госпожа Арбогаст, весело с ним болтающая; фиолетовые волосы баронессы при здешнем освещении отливали металлическим блеском; бросался в глаза контраст между замшево-коричневым лицом и шкурой далматина, которую она — скорее ради декоративного эффекта, нежели чтобы не мерзнуть, — набросила себе на плечи. Вслед за ней шествовали все обитатели дома «Под мартышкой», предводительствуемые смешливой вдовой Фибиг в роли Бабы-яги, под руку с господином Рихтером-Мейнхольдом, одетым в желто-красное, как и публикуемые им ландкарты.
66
Марка дорогого фотоаппарата.
67
Традиционная для Дрездена Съедобная фигурка, которую делают из насаженного на палочки чернослива, бумаги и золотой фольги.
— Смотрите, а вот и воздухоплаватели. — Альбин Эшшлорак кивнул в сторону террасы, только что выхваченной из темноты светом прожекторов. Госпожа Альке и двое официантов в белых куртках уже распахнули ведущую туда дверь, возле которой тут же столпились любопытные. <…>
Воздушный шар опустился, управлял им господин Ритчель, в белой бескозырке и с боцманской трубкой во рту. Рядом с Арбогастом (в черном плаще) Мено обнаружил Юдит Шеволу (она дерзко облачилась в мужской кожаный костюм авиатора, на ней был даже летный шлем) и Филиппа Лондонера: тот выбрал живописные лохмотья флибустьера.