Бастард фон Нарбэ
Шрифт:
Это невероятно, сколько там было грязи!
Массовое побоище с массовым трупосожжением.
Март демонстративно огляделся и громко сказал:
— Хорошо построено. Тут еще пару бомб взорвать можно, и ничего не рухнет.
Дэвид и Андре его явно не поняли. Дэвид только плечами пожал. Андре хмыкнул:
— В общем, да. Еще сто лет простоит. Ты это к чему?
Лукас глянул исподлобья:
— Спасибо. Дэвид, ему бы попить и умыться. Есть тут поблизости вода?
Вода здесь, со всей этой копотью, жаром, пеплом, лха знает чем еще, расходовалась моментально. Фляги
— Там, за дверцей, — часть стены со скрежетом отъехала в сторону, открыв взорам скудно обставленную спальню. — Справа, по плану, водопровод. Душевая у него там или что, не знаю. Воду пить можно, чистая.
Эти трое в воде, конечно, не нуждались. Даже Дэвид.
Где-то в недрах цитадели, штурмовики заканчивали зачистку.
Четверть часа ожидания были не лучшими в жизни Марта. Даже хуже, чем готовность номер два, которая может длиться часами. Сражаться самому гораздо легче, чем сидеть в безопасном месте, пока недавние соратники продолжают бой.
Спасибо, хоть Дэвид время от времени говорил, что где происходит.
Но все когда-то заканчивается. Отец Климент, вымотанный, весь в грязи и копоти, ввалился к ним в сопровождении отца Алексия и отца Энеро — еще одного церцетарийского спецназовца.
— Здесь, что ли, командный пункт? Докладываю, живая сила противника полностью уничтожена. Хотя, — отец Климент понизил голос, — не особо-то она живая. Парни опознали среди местных — своих, которые точно в мертвых числились. Не мои парни, — он тяжело осел на пододвинутое Лукасом, относительно целое кресло, — Инагисовские. Спасибо, отец Лукас. А попить нет, случайно?
Андре сунул ему в руки позаимствованный в ванной кувшин с водой. Март догадался принести стакан.
Скоро в цитадель явятся сенешали, начнут делить трофеи, рядиться, кто из баронов кому сколько должен, выяснять, кто сильнее пострадал. А пока есть время допросить Чедаша, найти нужные документы, и убираться отсюда. Бароны и сенешали — это забота Андре.
— Допросить и убить, — напомнил Лукас. — Дэвид, ты готов?
— Угу. По мозгам он, если что, получит.
— Март, ты еще можешь использовать иллюзии?
— Прикрыть нас от него смогу. Больше — ничего.
Устал. Очень.
— Начали? — хмуро спросил Дэвид.
— Начали.
Стимулятор из кибераптечки еще и подействовать не успел, а мебель в комнате, и так-то покореженную, смяло, будто вырезанную из картона. Загудели, стены. Разбежалась по ним новая сеть трещин. Рухнул кусок потолка.
Чедаш не видел их.
— Слушай меня, барон, — голос Лукаса, нечеловечески спокойный, перекрыл грохот разрушений, — мне нужна технология производства гомункулов, последние разработки, данные о моделях, еще не поставленных на поток. Все это хранится здесь, в цитадели. Скажи мне, где, и я не убью тебя.
Он отпрыгнул в сторону, пропустив мимо себя то, что было столом. Конструкция врезалась в стену, окончательно превратившись в бесформенную груду металла и пластика.
Чедаш вновь потерял сознание.
— Ему надоест, — пообещал Дэвид.
Стимулятор действовал.
Барон пришел в себя. По комнате пронесся смерч, тучи пепла
Это сделал Дэвид или Чедаш?
Лукас продолжал говорить. И если закрыть глаза, если только слушать, казалось, будто вокруг не светопреставление с участием мебели и сгоревших человеческих останков, а покой хорошо оборудованной допросной.
— …скажи мне, где бохардат, и я не убью тебя.
Март сказал бы.
— Провались в Эхес Ур! — пожелал Чедаш.
Что-то непохоже было, чтоб он шел на контакт. Но Лукас улыбнулся. И Андре — тоже.
— Готов, — произнес Андре одними губами.
— Дэвид?
— Понял.
Чедаш вскрикнул и потерял сознание.
Стимулятор действовал.
Барон пришел в себя. И заговорил.
— Эта штука все время была здесь? — Андре огляделся. — Я один чувствую себя идиотом?
Да уж. Найти здесь что-то сейчас… Особенно такую маленькую вещь, как бохардат.
— Утешься тем, что не мы это сделали, — посоветовал Дэвид. — Где оно было? В столе? А стол у нас… хм…
— Столом у нас чуть Лукаса не убило. Значит оно тут. — Андре решительно отправился к конструкции, пять минут назад пролетевшей от стены к стене со скоростью спортивной машины.
— Скорда, — мягко окликнул Лукас.
— Мм?
— Не надо.
— Да ну?
— Бохардат найдет отец Климент.
— Правда?
— Это ведь не то, что ты должен делать.
— Откуда тебе знать, Бастард?
— Чем бы это ни было, — Лукас не двигался, и Андре не двигался тоже, две статуи, прикованные друг к другу взглядами, — нужно оно вам или нет, решит Божественный Император. А принять решение ему может помочь только церковь. Скорда, ты знаешь, что я прав. Церковь не ошибается. Аристократы постоянно совершают ошибки.
— Наши святые отцы. — Андре растянул губы в улыбке. — Уж не знаю, чем вас таким кормят, что все вы, без исключения, честны, человеколюбивы и набожны. Я думаю, что когда Бог создавал людей, он, имел в виду таких ангелов, как ты, мой красивый. За одним маленьким уточнением: к голосу совести вы прислушиваетесь чаще, чем к голосу разума. Полагаю, это единственная причина, по которой вы не отправляетесь в Самаянгу сразу после рукоположения. Все-таки, Господь наделил нас разумом для того, чтоб мы им пользовались, а священники избегают мыслительной деятельности с такой настойчивостью, как будто считают её грехом. Так почему же именно вы вправе решать, а? Лукас?
— Ты все сказал?
— Знаешь, Март, — Андре сунул руки в карманы, и демонстративно отвернулся от останков стола, — лучше быть нелюдью, чем священником. Забирайте эту хрень, отец Климент. Я посмеюсь, когда церковь начнет делать из мертвецов собственных гомункулов.
Неловкая пауза. Стыдно. И… жаль его. Гордый, такой же гордый, как Лукас. Но — один, без Бога, без сил, без веры в то, что прав.
— Отец Климент, — Лукас взглядом указал на «стол».
— Во имя Божье, — уставно ответил диакон.