Батька Урфин
Шрифт:
— Но позвольте, господа, если мерзкий Урфин хотел, чтобы мы поверили, что он не пойдёт на Изумрудный Город, то зачем тогда дуболомы об этом кричали? Зачем хотели меня выпотрошить? Или я не прав?
— Соломенный дурак умнее, чем я. Дожили, — пробубнил себе под нос Чарли Блек.
— Действительно, что-то не вяжется, — смущённо проворчал Дин Гиор.
— Да, блядь, четырежды обоссы меня Божья Матерь! Всё с точностью до наоборот! Урфин, действительно, устроил нам спектакль! И мы в него, действительно, поверили! И сидим тут, как дураки с пальцем в заднице, пока он вытворяет в Фиолетовой стране всё, что ему вздумается!
— Я ничего не понимаю, господа! Но ведь Изумрудный
— Эркин Флед? — неуверенно спросил Фарамант.
— Вряд-ли… Тут что-то другое… Ха-ха-ха, друзья мои, я кажется всё понял. Я вас поздравляю, друзья! Мы с вами в цугцванге!
— Многоуважаемый начальник штаба, потрудитесь объяснить?
— Элементарно, фельдмаршал! Эта сволочь поставила нам вилку. Его деревянные балбесы действительно зашкерились в районе переправы. Только перед этим они устроили нам показательные выступления, благодаря которому мы вызвали войска из Фиолетовой страны, дабы облегчить задачу прыгунам. Правда, к нам пришли только звери, а люди по какой-то причине остались на месте, и теперь есть шанс, что полковник Галидон всё же нанесёт поражение варварам и вернёт Лесвилль. А Урфин вместе с дуболомами теперь сидит и ждёт, что сделаем мы. Если мы двинемся спасать мигунов, то он бросит Деревянную Армию на Изумрудный Город и скорее всего возьмёт его. Если же мы останемся на месте, и когда эта хитрожопая тварь в этом убедится, тогда дуболомы двинут на Пёплланд и сметут всё на своём пути, включая Басту.
— И что же нам делать? — выпалил Фарамант.
— Пока не знаю… Не знаю… Ну в любом случае готовить город к обороне и надеяться на то, что Галидон вернёт обратно Лесвилль. Ну, в общем, будем ждать развития событий. А главное — предоставим Урфину право сделать ход дуболомами. А вот тогда уже видно будет, как поступить…
* * *
— Толстый, Толстый, вставай, вставай! Да вставай, бля!
— Косой-сука, я тебя точно когда-нибудь зарежу. Что тебе надо?
— Там это, братан. Там ворон.
— Какой ещё, в сраку, ворон?
— Там, возле решётки.
— А от меня-то тебе что надо?
— Так это, Толстый, он тебя зовёт.
— Чё?
— Хер через плечо! Чё ты тупишь, Толстый! Ворон зовёт тебя. Иди давай.
Энкин Флед встряхнул головой и направился в сторону окна барака. Половина каторжан отлипла от шконок и не без интереса наблюдала за происходящим. Кое-кто даже встал и тоже двинул было к окну, но тут им наперерез вылетел Боб Керри:
— Э, братва, назад, назад! Дайте им побазарить, ну?!
Бывший наместник Урфина благодарно кивнул Везунчику, как прозвали Боба Керри каторжане за то, что тот сам себе срок с пола подобрал.
Силуэт большой птицы закрывал почти всё окно, а его глаза зловеще сверкали, отражая лунный свет.
— Ты — Энкин Флед? — спросила чёрная тень из-за решётки окна.
— Он самый.
— Я — Коготь-108. Прриказ Потррясателя Вселенной! Внимание и повиновение!
Глава 9 Лесвилль
Панчо Авентуреро всё-таки смог оторваться от погони и добраться до скалистых предгорий. И уже здесь, сверху, остановившись на отдых, он увидел, как умчавшиеся за Зазнобой уланы возвращаются обратно. Увидел Панчо, как они обнаруживают русло извилистого ручья. Слава Царице Небесной, что на лошади в русло не въедешь, и в итоге пришлось уланам ехать до ближайшего пологого склона, затем возвращаться к ручью и скакать вдоль него.
Естественно, беглец-анархист не стал любоваться путешествием улан вдоль ручья. Панчо понял, что кавалеристы напали на след,
До пещеры Панчо добрался. Однако, ни Царица Небесная, ни Боги Анархии в этот раз не помогли лихому пурос. Не прошло и полутора часов, как уланы нашли пещеру. Правда, встречи с солдатами Панчо ждать не стал, а едва заслышав голоса, усмехнулся и произнёс:
— Фраера вы супротив меня, трущи лопоухие. Я прохлил дрябу, дулик и фильные фошницы*.
После чего беглец направился вверх по течению подземной реки.
* * *
В Лесвилле творился сущий ад. Марраны вовсю пытались пользоваться плодами победы. Почему пытались? Потому что прыгунам никогда не доводилось брать города и, соответственно, навыков ограбления городов тоже не было. В общем, в Лесвилле творился сущий бардак и хаос, помноженный на жуткую жуть. Прыгунам быстро наскучило просто резать несчастных лесвилльцев, не успевших сбежать из города. Вот тогда и началось самое страшное… Часть марранов начала соревноваться в садизме и выдумывать самые страшные пытки и казни для захваченных мигунов. К счастью, таких было абсолютное меньшинство. А вот большинство кинулось грабить и насиловать. Причём, насиловали всех поголовно, невзирая на пол и возраст. Досталось даже кому-то из животных. Естественно, все эти развлечения сопровождались обильными возлияниями.
Генерал Грем никоем образом не препятствовал творимым в городе зверствам. Наоборот, он считал, что подобное мероприятие поднимает его авторитет в войсках. Себя же прыгунский комдив считал величайшим полководцем современности. Правда, в масштабах Магиланда это действительно была колоссальная победа, поскольку в данный исторический период брать штурмом крепости и города могла только НАУД, основной ударной силой которой были дуболомы. Таким образом, Грем ставил себя практически на один уровень с Потрясателем Вселенной. Так что, по мнению комдива, его бойцы вполне заслужили себе награду. А что касается дальнейшего ведения боевых действий, то город Грему понравился, и он (вместе со своими бойцами) вознамерился забрать его себе. Таким образом, идти дальше сей полководец не собирался, поскольку, по его мнению, всё, что ему нужно — он уже завоевал. Так что, пусть теперь другие идут и завоёвывают то, что нужно им.
Когда чёрные птицы доложили генералу Грему о приближении войска мигунов, то прыгунский комдив тотчас кинулся собирать свою орду. Вот только выполнить эту задачу в сложившихся условиях было нереально ввиду полного морального разложения личного состава дивизии. Мало того, Грем не смог собрать даже свой бывший полк…
На подходе к Лесвиллю к шести сотням латников и арбалетчиков полковника Галидона присоединился бургомистр Шмотке во главе отряда в две сотни бойцов. Войдя в город, мигуны практически не встречали сопротивления. Завидев большое войско, марраны бросились в бегство, и лишь немногие из них (видимо самые глупые или самые пьяные, а может быть и то и другое вместе взятое) пытались сопротивляться. В отличие от прыгунов, мигуны пленных не брали и без всякой жалости полностью вырезали всех попавшихся им горных варваров.
Лишь в одном месте мигуны встретили организованное сопротивление. В большом дворе забаррикадировались и держали оборону семь десятков прыгунов, не пожелавших расстаться со своей добычей.
Полковник Галидон лично возглавил штурм укрепрайона. Роты латников, усиленные взводами арбалетчиков, окружили двор с четырёх сторон. Отряд лесвилльцев выполнял роль боевого охранения и защищал бастийских солдат от внезапного нападения противника.
Выйдя на огневые рубежи, арбалетчики начали обстрел позиций противника. Редкие залпы пращников совершенно не пугали закованных в кольчуги, бригантины и шляпообразные стальные шлемы стрелков Галидона. Залпы болтов смели прыгунов с крыш построек и загнали их вглубь зданий. Арбалетчики дали пару залпов по окнам, после чего латники пошли на штурм.