Батька Урфин
Шрифт:
Был конечно же ещё один полк, вооружённый дубинами. Правда, дубины эти были засунуты за пояса, а в руках бойцов были копья и плетёные щиты. Оно конечно же, большинство этих самых копий было с костяными наконечниками, однако с городских валов этого было не видно. Да и, честно говоря, если в харю тыкнуть костяным наконечником, то мало тоже не покажется. Таким образом, этот полк выглядел куда более грозно, чем прошлые оборванцы.
Конечно же, Шмотке узнал латную алебардоносную гвардию Грема, что бургомистра совсем не порадовало — уж очень хорошо последний знал, на что способны эти головорезы. Но ещё большее беспокойство у градоначальника вызвали два других тяжёлых полка противника.
Ладно, дружище, пока обе стороны любуются друг на друга, мы более подробно остановим наше внимание на полках Ударной дивизии Венка. Начнём с лёгкого полка, а точнее с 8-го Марранкальского. По названию ты уже понял, где именно был сформирован этот самый полк. Командовал полком уже неоднократно упомянутый майор Бойс.
Естественно возникает вопрос — почему два полка, сформированные из столичных повстанцев, были вооружены лишь дубинами и пращами, а ополчение Марранкалы и её окрестностей (помимо дубин и пращей) было полностью оснащено копьями и щитами? Тут всё дело в разнице бытия между столичными жителями и сельскими. Как известно, все марраны в обязательном порядке владеют пращой и дубиной. Дубина — оружие настоящего мужчины, плюс снаряд для игры в Городки (одной из любимых игр прыгунов). Одним словом — вещь статусная и неотъемлемая. Праща — оружие, прежде всего, охотничье. Таким образом, для столичного жителя: дубина — это вещь статусная и игровая, а праща — способ разнообразить рацион битой птицей, а также снаряд для соревнований по стрельбе. Для сельского жителя все вышеперечисленные опции дубин и пращей сохраняются. Вот только селянам (в отличие от горожан) порой приходится сталкиваться с жителями других посёлков в борьбе за охотничьи угодья, а также локации сбора всевозможных дикоросов. До рукопашных схваток в подобных противостояниях доходит редко (поскольку последствия понимают все), таким образом - главным инструментом в решении противоречий является праща. Таким образом, наличие плетёного щита становится жизненно необходимым для селянина. Также, жители сёл и посёлков поголовно занимаются охотой не только на птицу, но и на зверя, а здесь без копья уже не обойтись. Таким образом, наличие щита и копья для селянина является необходимостью. Горожанину же щит не нужен в принципе, ну и охотой на зверя занимается очень небольшой процент населения — отсюда и одно копьё на десяток бойцов в полках лубакских повстанцев.
Что же касается двух других полков Ударной дивизии, то это естественно были бывшие княжеские войска: 7-й Ударный полк (бывший Хадандой) и 4-й Штурмовой. В своё время оснащением обоих этих частей занимался сам Прапорщик Бревнюк, отсюда и их отличное вооружение.
В общем, вид пяти вражеских полков (три из которых тяжёлые, один средний и один лёгкий) совсем не обрадовал бургомистра Шмотке.
*Я прохлил дрябу, дулик и фильные фошницы — я прошёл огонь, воду и медные трубы (офеньский язык).
Глава 10 Бунт
Толстый (Эркин Флед), Везунчик (Боб Керри) и ещё пятеро каторжан что-то увлечённо обсуждали. При этом, одна половина барака дрыхла без задних ног, а другая, наоборот, не смыкала глаз — понимая, что происходит что-то неординарное. Подтверждением неординарности служила чёрная крылатая тень, заслонившая собой лунный свет в окне барака. Большая семёрка шушукалась долго — не менее получаса. Затем, когда высокие договаривающиеся стороны пришли к консенсусу, мистер Толстый покинул переговорную платформу и направился к окну.
— Коготь-108, передай Хитрому — мы готовы. Можно начинать.
— Отлично. Готовьтесь. И запомни, Энкин, их глаза — добыча чёррного племени, — взмахнув большими крыльями, ворон исчез в ночном небе.
— Везунчик, поднимай
А теперь, дружище, немного поменяем локацию и переместимся за стены каторжного острога.
Лассо взлетело вверх. Петля обхватила остриё бревна и тут же затянулась. Первым на стену взобрался сам Драная Рожа (Хитрый). Оседлав частокол, командир ОГДР злыми, внимательными глазами оглядел периметр и спрыгнул вниз. Вслед за командиром через стену перебрались все шестеро обвешанных ветками коряг.
Внутри каторжного острога группа действовала бесшумно, поскольку все манипуляции были обговорены заранее. Сам сержант Драная Рожа направился в сторону барака заключённых, а остальная группа под командованием ефрейтора Сучковатого двинула к казарме стражников.
До смены караула было ещё далеко, и часовой, облокотившись на стену барака, сладко кимарил в обнимку с копьём. Проснутся бедолаге было не суждено — Драная Рожа перерубил ему горло большим тяжёлым ножом Людоеда. Выдернув штырь, фиксирующий засов, предводитель коряг отворил дверь барака.
— Кожаные ублюдки, которые здесь за Урфина — выходи строиться! Остальным — брысь под лавку!
— Слышь, древесина, не быкуй — здесь все за Урфина! — отвечал сержанту отчаянно храбрый громила Везунчик.
— Шевелись, шевелись, убогие, — подгонял Драная Рожа покидающих барак каторжан. Узнав Энкина Фледа, он аккуратно подвинул его рукой в сторону, — наместник, прошу вас.
Не прошло и минуты, как две сотни каторжан вывалили наружу. Все с нетерпением и волнением смотрели на страшного деревянного человека, затянутого в ремни и обвешанного ветками. На голове деревянного восседал огромный ворон, в чьих глазах отражался кровавый свет луны.
— Так, джентльмены, сейчас направляетесь в сторону казарм и там поступаете в распоряжение ефрейтора Сучковатого. Наместник, кого можно поставить над ними старшим?
— Везунчика, конечно же, — отвечал сержанту Энкин Флед.
Назначив старшего над каторжанами, Драная Рожа отправил последних в распоряжение Сучковатого. После чего сержант произнёс не требующим возражений тоном:
— Следуйте за мной, наместник.
Тяжело дыша, Толстый засеменил за быстро идущим деревянным воином. Вскоре со стороны казармы послышались крики, услышав которые, находящийся возле дома коменданта часовой покинул свой пост и побежал узнать причину внезапной ночной суеты. Прекрасно видящий в темноте деревянный сержант выхватил из-за пояса страшный нож и двинулся наперерез бегущему часовому. Стражник даже не успел испугаться, когда перед ним возникла страшная чёрная фигура. Сержант отточенным движением вонзил нож в горло солдату и как ни в чём не бывало последовал дальше. Обернувшись, Драная Рожа увидел, как бывший наместник поднимает копьё убитого. Деревянный сержант одобрительно кивнул и, довольно хмыкнув, перешёл на бег.
В доме коменданта уже проснулись, и первой на крыльцо выбежала толстая повариха, с которой первый сожительствовал. Драная Рожа ударил тяжёлым ножом наотмашь, и конопатая башка поварихи покатилась по ступенькам крыльца. Ворвавшись в дом, предводитель дальнеразведочных коряг напоролся на коменданта. Последний был в исподнем, но с обнажённой саблей. Деревянный сержант сразу же ударил ножом в брюхо коменданта, пробив последнего насквозь.
Когда в дом вбежал Энкин Флед, то увидел катающегося по полу и жутко воющего коменданта.
— Наместник, возьмите его саблю и отрубите ему голову. Это вы должны сделать сами.
— Давай, паррень, рруби уже, — прокаркал ворон.
— Думаете я зассу? — произнёс Эркин Флед, поднимая саблю, — да я жалею только об одном, что могу сделать это только один раз.
Однако, сразу добивать раненого бывший наместник не стал. Вместо этого, теперь уже бывший каторжанин, страшно матерясь, стал пинать со всей силы по лицу и голове и без того жутко визжащего надзирателя. Вдоль натешившись, Энкин Флед приступил к казни, ну, а поскольку профессиональным палачом он не был, то смог отрубить голову коменданту только с пятого удара.