Батон с деньгами Пьеса
Шрифт:
Людмила Викторовна. Вот видишь, Антон, ты зачем-то включаешь его в отчёты, потому что не включать - не прилично! А почему бы тебе не помочь ему с кандидатской: все мы не вечные, а ему эта степень может и пригодится в жизни.
Первашов. В чём-то я согласен с тобой, надо подумать, раз у него такая идея в голове поселилась.
Людмила Викторовна. Тебе жалко? У тебя чужие люди постоянно защищаются, а он твой друг со студенческих лет, он общий наш друг! Пусть будет на одного кандидата больше, кому от этого плохо? Заместитель директора, кандидат наук Батоненко Б.В. По-моему, звучит! Ну сделай это в память о нашей совместной юности! Вспомни,
Первашов. Хорошо, я подумаю.
Людмила Викторовна. О чём думать? Ты, Антон Фёдорович, обещай!
Первашов. Хорошо, хорошо... я имею в виду... надо подумать о том, на чём он может защититься, в чём способен твой протеже разобраться. Его в студентах звали Батоном не за фамилию, или не столько за фамилию, а за то, что с химией, мягко говоря, не справлялся, понимаешь? Можешь сообщить ему о моём согласии, ему будет приятно услышать это именно от тебя.
Людмила Викторовна. Спасибо, я ему позвоню уже сегодня. Ты обедал?
Первашов. Да, спасибо.
Людмила Викторовна. А то твоя любимая дочь обедает на кухне, мог бы присоединиться.
Первашов. Не могу, нет времени! Как у неё дела, всё хорошо?
Людмила Викторовна. Говорит, всё нормально...
Первашов. К сожалению, мне некогда тебя слушать, возьму в кабинете кое-какие бумаги и на коллегию, я сегодня, оказывается, там докладчик, а заранее предупредить забыли (уходит).
Людмила Викторовна. Твои дела, тебе виднее... А звонить? Или при встрече? Нет, надо сообщить, иначе обидится... Кажется, ушёл.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Людмила Викторовна одна.
Людмила Викторовна (звонит по мобильному). Борисик, ты не занят?.. Спасибо, что ты так высоко меня ценишь, а я оправдываю... да, о твоей шкурке только что беспокоилась, можно сказать, сражалась... он заезжал за бумагами и уехал в министерство на коллегию. А я отняла у него драгоценное время для твоей милости... Как думаешь?.. не буду... сразу говорю: готовься к защите, считай, что ты уже кандидат наук... представить не можешь, как мне было трудно, но для тебя я на всё... ты знаешь... не могу громко говорить, старшая дома... Созвонимся... я тоже... ещё крепче (выключает телефон). Слава Богу, оказалось совсем пустяковое дело. Но он пусть думает, что мне было трудно, пусть ценит, а то, я чувствую, охладел он ко мне. Не мудрено... столько лет. Старая я становлюсь для него, это ужасно. Стараюсь жить сегодняшним днём, не задумываться о будущем - это меня спасает. А будущее всё равно скоро наступит...
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Людмила Викторовна и Аня.
Аня (входит). Совсем бабушка слабая стала, пошла домой.
Людмила Викторовна. Даже ко мне не зашла.
Аня. Сказала, устала очень, надо полежать.
Людмила Викторовна. Как
Аня. Ты знаешь бабушку, у неё везде комплексы.
Людмила Викторовна. Ты вроде сказала, что ещё есть сегодня уроки?
Аня. Говорила, ухожу минут через двадцать. Я при бабушке не стала ничего говорить, а тебе скажу, чтобы ты планы не строила: с Владимиром у нас всё кончено, мы расстались навсегда.
Людмила Викторовна. Как же так?.. Столько лет?.. что случилось?
Аня. Давно я почувствовала, что у него кто-то ещё есть, виду не подала, но стала внимательнее - так оно и есть. Твой несостоявшийся зятёк разрывался на два фронта. Ой, не хочу я больше о нём речь вести. Я ему всё сказала, он обалдел, когда понял, что мне всё известно. Так что я вновь одна, теперь уж, наверно, останусь в старых девах.
Людмила Викторовна. Внушай себе больше! Двадцать два года - хорошая старая дева! Найдётся жених, была бы шея... Сама виновата, не согласилась с Анатолием делить офицерскую судьбу, а этого лоботряса мне даже не жалко, просто он время у тебя отнял.
Аня. Что было, то прошло. Ты сама была против того, чтобы я институт бросала, а Анатолий твой упёрся, не хотел полтора года подождать.
Людмила Викторовна. Ты, я вижу, сильно огорчилась. У тебя ещё всё впереди, дочь; что Бог ни делает - всё к лучшему.
Аня. Нет, можешь не успокаивать, я уже взяла себя в руки. Вначале, конечно, неприятно было, гадко даже, зато теперь полная определённость.
Людмила Викторовна. Это новость!.. А бабушке он нравился... Пожалуй, только ей одной. Папа его тоже считал пустым человеком, между нами. Хотя тебе он ничего такого не говорил.
Аня. Я тебя прошу: ты папе сама скажи, мне что-то не хочется ещё раз об этом говорить, ранка всё-таки осталась.
Людмила Викторовна. Хорошо, хорошо, я ему скажу. Кстати, сегодня к папе заходил новый сотрудник, ему тоже двадцать два года, я случайно подслушала. Такой лапа симпатичный, стеснительный молодой человек, правда, без регистрации.
Аня. Дай мне, мама, прийти в себя, я тебя прошу.
Людмила Викторовна. Всё, молчу как рыба, это я к слову сказала.
Аня. Пойду я не спеша. А вот и вторая твоя дочь, не даст тебе скучать (уходит).
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Людмила Викторовна и Надя.
Надя (входит). Что-то она вроде как расстроена чем? А?
Людмила Викторовна. Жених у неё загулял.
Надя. Как это загулял?
Людмила Викторовна. Обыкновенно, как все гуляют, с другой девушкой.
Надя. А мы думали свадьба скоро... а что же теперь будет?
Людмила Викторовна. А ничего не будет, ты к ней только с этим не лезь, ей неприятно о нем говорить.
Надя. Вот гад! Аня наша такая умница. А я видела его однажды с одной девицей, но, подумала, мало ли что. Вот гад! Пусть она не расстраивается, он её не достоин. А мне он никогда не нравился, высокомерный слишком.
Людмила Викторовна. Она сказала, что уже успокоилась. У тебя-то как в школе дела, что сегодня получила?
Надя. А ничего, меня не спрашивали.
Людмила Викторовна. Или опять дневник не давала?
Надя. Нет, мама, честно никто не спрашивал. У нас один урок и был-то, а потом экскурсия, и домой нас отпустили.