Байк, дорога, ты и я
Шрифт:
– Мам, где гантели?
Она завтракала, проверяя рабочую почту. Удивлённо посмотрела на меня.
– Решил заняться спортом?
– Типа того. Так где? Я не нашёл, но помню, что были.
Мать вздохнула, положила на блюдце надкушенный бутерброд.
– Вероятно, в гараже – как и весь отцовский хлам.
– Спасибо! А ключ от него?
– В прихожей, третий ящик тумбочки.
Я собирался пойти за ключом, но мама отодвинула соседний стул.
– Не хочешь позавтракать вместе? Рассказать, где пропадаешь?
О, эти утренние беседы…
– Пропадаю с Лёхой на конюшне. Ну и так, гуляю, лето же.
Она задумчиво смотрела на меня, и от этого взгляда становилось неуютно.
– Передавай Лёше привет.
– Угу.
– У тебя появилась девочка?
Я подавился хлопьями, молоко пошло носом. Мама с улыбкой протянула мне салфетку.
– С чего ты взяла?
Мать откинулась на спинку стула.
– Не расстаёшься с телефоном, и, чуть что, бежишь к компьютеру. Стал слушать новую музыку и тщательнее выбираешь, что надеть.
А она наблюдательная!
– Ну… вроде того. На фестивале познакомились.
– Как зовут?
– Анжелика.
– Фотографию покажешь?
– Мам!
– Что? Ты вот знаешь, с кем я встречаюсь, а мне нельзя?
Аргумент. Открыв на телефоне фотографию Лики, показал маме. Она одобрительно кивнула.
– Хорошая, и одевается интересно. Подходите друг другу.
– Спасибо.
– Мне не надо говорить тебе про безопасный секс и всё такое? Или надо?
Я снова чуть не поперхнулся. Покраснел.
– Мам, ну мне 16, у меня есть интернет, я в курсе!
– Вот и славно. – Мама допила кофе и вспомнила про бутерброд.
И как у неё получается, после такого есть как ни в чём не бывало! Я вот не смог.
– Глеб, имей в виду, если надо будет что-то спросить – ну, по мужской
части – Вадим готов…
Я поморщился.
– Не надо. А он не слишком часто стал у нас бывать? Как будто скоро здесь поселится.
– Глупости не говори. У него своя квартира.
Я едва удержался, чтобы не сказать: «Вот там и встречайтесь». К счастью, маме позвонили по работе, и я сбежал из-за стола.
Дойдя до гаража, я какое-то время возился с замком. Противно скрипя, дверь открылась. Я включил свет и огляделся: ржавая стремянка, стеллаж с инструментами и мотоцикл – тёмно-красная Yamaha Drag Star 400.
В моём детстве отец ещё изредка катался, как-то даже брал меня с собой. Маленькая скорость, просёлочная дорога, но как же было здорово! А потом у него появилась машина – одна, другая… И Ямаха поселилась в гараже. Я провёл рукой по рулю, пальцы коснулись выцветшей красной ленты. Ладно, я здесь не за этим. Оглядевшись, увидел внизу стеллажа пыльные гантели.
* * *
Лика готовилась к вступительным экзаменам, и встречаться так часто, как бы я хотел, не получалось. Походы на конюшню и тренировки смазались в одно пятно. Понемногу становились видны результаты: я лучше держался в седле, Мел слушал мои команды. Правда, выполнял через раз – но я над этим работал. Ежедневная зарядка тоже помогала: если вначале пятикилограммовые гантели казались тяжёлыми, сейчас это перестало быть проблемой. Даже подтянуться
За пару дней до выпускного мы сидели на детской площадке. Я на ограде, Лика – на качелях.
– Я решила не идти. – Она оттолкнулась от земли, качели заскрипели.
– Почему? – спросил я, стараясь не выдать волнения. Если она не пойдёт на выпускной, весь план провалится. Ну, нет!
Лика пожала плечами.
– Нафиг эту показуху. Выступление мэра, напутствие директора… Шарики отпускать. Типа как нас во взрослую жизнь. Такая хрень.
– Зато красиво.
– И не экологично. А ещё мне платье разонравилось.
– В смысле? Ты же говорила, оно нормальное.
Лика показала мне экран телефона, на котором красовалось светлое короткое платье с пышной юбкой. Выглядело мило.
– Вещи – способ самовыражения. Вот скажи, что выражает это платье?
– Ну, оно нарядное.
– Оно никакое. И я в нём тоже как будто не я. Но отцу понравилось, сказал, на другое денег не даст.
Сейчас волосы Лики были заплетены голубой лентой, на обрезанной чёрной футболке нарисованы ромашки, а край джинсовой юбки украшала цветная бахрома. Платье и правда было не в её стиле.
Я улыбнулся.
– Ты же художник, придумай что-нибудь.
Лика посмотрела на меня.
– Вообще да, с ним можно что-то сделать.
– Вот! – ухватился я за проблеск её энтузиазма. – Конечно, можно! И на площадь сходи, реально же – один раз в жизни такое событие. И я приду. Во сколько начало?
– В 17, – отозвалась повеселевшая Лика.
– Отметишься, и вместе оттуда сбежим. Как тебе идея?
Спрыгнув с качелей, она обняла меня.
– Договорились.
Второй частью плана была крыша, и вечером я отправился на её поиски. Самой перспективной показалась девятиэтажка на углу бульвара. Подойдя к первому подъезду, я ждал, чтобы кто-нибудь зашёл. О, мужик с таксой, очень кстати. Окинул меня подозрительным взглядом, но собака тянула его домой, и он ничего не сказал. В подъезд мы зашли вместе: мужик направился к лестнице, я поехал на лифте. Вышел на предпоследнем этаже, а лифт поехал вниз. Поднявшись выше, я проверил люк на чердак: он оказался заварен. Ладно, ищем дальше. Я проходил мимо лифта, когда он открылся, выпуская мужика с таксой. Кажется, наша новая встреча его озадачила. Я проскочил мимо, такса лениво гавкнула вслед.
В другом подъезде мне повезло. На дверце чердачного люка болтался открытый замок. Я прислушался: вроде никто не идёт. Сняв замок, залез на чердак. Пыльно, грязно, но это было ожидаемо. А дальше? О, тут даже есть ступеньки! Толкнув дверцу, я оказался на плоской крыше дома. Вид что надо: центр, бульвар, кусочек парка. Обойдя крышу, я вернулся в подъезд и повесил замок на место.
* * *
На боковой аллее парка рядом с площадью Лёха, принц эльфийский, проводил последний инструктаж: