Байки из мавзолея. Роман в анекдотах
Шрифт:
– Водочный! – загорелся Цюрупа. – Я бы мог его возглавить. Очень доходное дело.
– И этим мы могли бы убить сразу двух зайцев. Заработать деньги на революцию. И, не дожидаясь ее прихода, ввести на заводе элементы коммунизма.
– Какие это?
– Допустить рабочих до участия в прибыли.
– Да они пустят все на зарплату! Это порочный путь. И потом: где здесь Маркс и Энгельс?
– Можно часть прибыли пустить на сувениры: открытки, посуда, трикотажные изделия. На них можно поместить
– Это не наш путь, батенька! – вскричал Владимир Ильич. – Мы, марксисты, могильщики капиталистического строя. А вы хотите нас, революционеров, превратить во всамделишных капиталистов. А как же революция?
– А может она и не нужна? Революция – это стрельба, кровь, жертвы. А я предлагаю путь мирных перемен. Без бурь, катаклизмов и потрясений.
– Да вы настоящий ревизионист, батенька! Пролетариат не простит нам подобного предательства!
– Зря упрямитесь. Собственность можно оформить на подставных лиц. Пролетарии ничего не узнают.
– Нет, нет и нет! Не позволим!
– Не дадим! Направим деньги в фонд революции!
– А как же рабочие? Что им?
– Ощущение причастности к большому и важному делу!
Бронштейн развел руками и прекратил спор. Его даже хотели исключить из кружка. Если бы однажды его финансовые идеи не пришли марксистам на помощь.
Большой совет
Новый подход к деятельности кружка заметно двинул марксизм вперед. Число революционеров в кружке непрерывно росло. Их голоса день ото дня становились звонче и громче, аппетит улучшался. И на лицах заиграло выражение сытости, довольства и уверенности в завтрашнем дне.
Расширенное учебой сознание пролетариев породило удивительные результаты. Рабочие твердо вступали на революционный путь. Они не собирали булыжники для грядущих битв, не искали подручный материал для баррикад и вообще не рвались немедленно совершить революцию.
Они бросали работу, семью и оседали в кружке. В предвкушении обещанного им светлого будущего.
Занятия они не посещали, мотивируя глубоким знанием марксизма и верой в него, а появлялись непосредственно к застолью. Да еще и требовали революционных льгот – бесплатной водки и денег на карманные расходы.
Затратная часть быстро росла. Кружку грозил финансовый крах, марксизму – тишина и забвение.
Владимир Ильич попытался поднять входную плату с гривенника на пятиалтынный. Тут возроптали пролетарии:
– Почему такое неравенство? – возмутились они. – Мы отдаем последнее, а бездельники и дармоеды проходят бесплатно.
– Это ошибочное мнение, – вступился за своих вождь гегемонов. – Революционеры вовсе не бездельники
– А кто же мы? – опешили пролетарии.
– Вы – двигатель революции.
– В чем же разница?
– Они готовят революцию, а вы будете ее совершать. Но сейчас вы работаете и получаете деньги. А они трудятся на вашу победу задаром. А ведь им надо еще и одеться, и обуться, и курить недорогие папиросы.
Пристыженные пролетарии умолкли. Взгляды их продолжали выражать недовольство. Владимир Ильич созвал соратников на большой совет.
Все устроились за длинным узким столом, посередине которого стоял графин с водой и стакан.
Расселись спокойно. Только Свердлов с Железняком устроили бузу.
– Что у вас? – недовольно спросил Владимир Ильич.
– Не дает мне сесть, – пожаловался матрос.
– В чем дело, товарищ Свердлов?
– Я предлагаю ему место с края, а он хочет на председательское, к центру.
– Почему, товарищ Железняк?
– Там же вода, – указал матрос на графин. – А я моряк. Душа просит.
– Врет он! – убежденно заявил Свердлов. – В начальники метит. Кто у графина – тот главный.
– Да я тебе за революцию!..
Матрос полез с кулаками на хлипкого сына сапожного мастера.
– Тише, товарищи! – урезонил спорщиков вождь. – Товарищ Железняк может устроиться и с краю.
– А?
– Налейте ему в стакан воды и передайте. У нас в повестке наиважнейшие вопросы.
Матрос, недовольно бурча, отправился на место. Инцидент был исчерпан. Революционеры приступили к обсуждению главной проблемы.
– Я мог бы поставлять вместо водки коньяк, – первым предложил вариант выхода Цюрупа.
– А что это дает?
– Коньяк – благородный напиток для состоятельных людей. Это привлечет пролетариев.
– А не дороговато ли обойдется? – засомневался Владимир Ильич.
– Я ж его сам приготовлю. Разбавлю самогон шоколадом.
– А если распознают подделку?
– Кто? Пролетарии? Да они сроду такого не пробовали. Слетятся как мухи на мед!
– Что ж – можно попробовать.
– Я хотел бы развернуть производство на явочной квартире.
– Опасаетесь конкурентов?
– Ищу пути удешевления производственного процесса. И к тому же сохранится секрет изготовления.
– Ладно. Кто еще?
– Я мог бы привести несколько человек, – сообщил Свердлов. – Только женщин.
– Бляндинок давай! – выкрикнул со своего места хулиганистый матрос-партизан Железняк. – Бурнетки надоели!
– Товарищ, блондинки, брюнетки – для революции все равно.
– Для революции может и все равно, а для меня – нет, – вполголоса пробормотал матрос.
– Есть одна задумка, – кашлянул Зиновьев.