Байки под хмельком
Шрифт:
Так вот, своих бывших собутыльников мой Федосыч не только презирал даже сочувствовал им. Звонит ему порой старый знакомый по компании, спрашивает:
— Федосыч, как политуру пьют?
Федосыч в свои талмуды зырк и через минуту-другую рецепт выдает.
Так, мол, и так.
Полистал я записи Федосыча и лишь поразился народной смекалке и изобретательности.
В деревнях одной хлеборобной области вдруг стали исчезать последние комбикорма, в состав которых входили дрожжи. Были изобретатели, кто для крепости добавлял в самодельное пойло махорку,
Есть факт, что в 19 веке врачи зарегистрировали в Сибири алкоголика, который надирался керосином. Между прочим об русском «уникуме» раструбил на весь мир немецкий этнограф Вильгельм Йост. Наши современники же пошли дальше — не брезговали политурой и средством для очистки стекол, называемым в народе «блошка». Советские моряки из судового НЗ употребляли даже жидкость для обтирания трупов. Конечно, особенным «аристократством» считалось употребление огуречного лосьона — влил пузырек и ощущение, что и закусил сразу. Употребляли и дихлофос — люди оказались живучей тараканов.
Все у Федосыча по конвертикам и по полочкам разложено. Кто и от чего отравлялся. Кто озверел, кто похудел… Заветная была у Федосыча мечта открыть музей истории употребления нетрадиционных спиртных напитков. А пока, каждую годовщину к Федосычу приходят друзья по бутылке, выставляются на столы, банки с гуталином, бутылки с огуречным рассолом и всякое другое из нетрадиционного. Но пьют, правда, только кристалловскую водочку. А об остальном вспоминают, как о «лучших» годах их безалкогольной жизни.
Федосыч, правда, не пьет, только стопарик поднимает.
1997 г.
Водка из нефти
Как-то Никита Сергеевич посетил нефтеперегонный завод. Генсека решили удивить, и на широком подносе поднесли рюмку водки с водкой.
Когда Хрущев её опрокинул в рот, ему сказали, что сея водка выгнана из продуктов переработки нети.
Удивленный вождь сразу занялся экономикой. «Сколько пшеницы и кукурузы мы ежегодно расходуем на водку?» Кто-то из свиты назвал внушительную цифру.
Внушительная цифра, как и водка из нефти ударили в голову и вождь произнес:
— Будем гнать из нефти… Пусть ученые просчитают…
И ученые просчитали. Не экономисты, а генетики провели исследования, в одной партии подопытных мышей в рацион добавляли пшеничную водку, другим — нефтяную. «Стадо», каждый день похмелявшееся «керосинной» быстро вырождалось.
Зато экономисты сделали вывод: водка из нефти и для народа была бы дешевле и для государства прибыльнее. Другой вопрос: смогла бы спасти нефтеводка страну, и её правительство, которое с прибылью не смогло распорядиться нефтедолларами, вырученными от
Кстати, спустя три десятилетия в честь известных нефтяных компаний были названы новые сорта водки. На этикетках бутылок было написано «Юкосовка» и «Лукойловка». Правда произведена сорокаградусная была не из нефти, а из отборного пшеничного зерна. Никите Сергеевичу такое расточительство на вряд ли бы понравилось…
1997 г.
Накаркал
Это было почти что в первые дни перестройки. Когда объявили борьбу с пьянством. Такое неудобство сразу появилось. Главный редактор, прошел по всем кабинетам и предупредил, что мы на рабочем месте — ни одной рюмашки. Все понятливо кивали головами: что, мол, мы не понимаем значимости момента что ли?
Однажды после рабочего дня заскочили в забегаловку пропустить по стаканчику и досиделись до позднего вечера, пока нас не выкинули из кафешки уборщицы.
Понятно: утром головы у всех троих словно ватой набиты. Никакие мысли мозги не посещают кроме одной — похмелиться бы. Блудили по отделам, вздыхали «Ох хреново» и проклинали портвейн. Редактор отдела предложил: давайте, кто меньше производных слов от матерного «хреново» напишет, тот и бежит за бутылкой, как раз полчаса до открытия винного отдела осталось.
Мы с редактором как-то упражнялись, что-то думали, а Славка написал лишь три слова: «Очень мне хреново» и не прочь был уже нестись к винной точке.
Через минут пятнадцать он был уже в редакции. Принес беленькую. Тут же открыли, разлили по стаканам. Славка и редактор сразу залпом выпили свое, занюхали рукавом. А я как посмотрю на стакан — сразу тошнить начинает. Не могу без закуски.
— Дай пей, ты! — торопит редактор отдела, — А то сейчас главный зайдет. Точно скандал устроит.
— Не каркай, — говорю ему в ответ и поднимаю стакан. Набираю воздуха в легкие и… не лезет.
Поставил его обратно на стол — не могу без закуски. Стали шарить по всем столам — может быть где-нибудь корочка хлебца завалялась.
Ничего кроме тараканов. В это время дверь открывается и заходит главный. Сразу к редактору, да так зло обращается:
— Ты когда месячный план сдашь?
Редактор и слова не успел сказать, а главный на стол зырк и стакан с водкой увидел.
— А это что такое? — угрюмо посмотрел он на Славку, хозяина стола. Мы с ним как не сговариваясь в один голос:
— Вода, Василий Дмитриевич.
— Вода говорите? Посмотрим, что за вода?
Подошел к столу, взял стакан, поднес к губам и небольшими глотками выпил все до дна. Даже не поморщившись, поставил стакан на стол и миролюбиво произнес:
— И, правда, вода.
Развернулся и к выходу. Уже в дверях в адрес редактора отдела прозвучала грозная фраза:
— Ты думаешь, мать твою, месячный план сдавать!
Когда главный ушел редактор отдела вздохнул с облегчением: фу, мол, пронесло. Довольный, похмелившийся.