Байки под хмельком

Романов Сергей Александрович

Пряников-старший тоже оторвал голову от подушки и сел.

— Мать, наверное, волнуется!

— Наверное.

— Небось все морги и больницы обзвонила! Как так: ни отца ни сына?

— Да-а-а.

Лязгнул засов, двери в «спальню» открылись.

— Пряниковы, на выход!

Нераспечатанную бутылку водки, как ни странно, вернули. А початой след простыл. Вышли, поддерживая друг друга из заведения. Майское солнышко слепило глаза. В скверике надрывался соловей. Поллитра грела сердца и жизнь казалась немалозначной.

— А вон и наша мать нас встречает! —

чуть ли не подпрыгнул от радости Пряников-старший, увидев во дворике вытрезвителя свою супругу, — Надо же какая молодец! Вычислила, где мы с тобой ночевали и пришла встретить.

Пряникова стояла к ним спиной. Мужики бодро зашагали в направлении женщины. Мамаша от неожиданности вздрогнула, когда муж и сын взяли её под руки с двух сторон и… ни с того ни с сего разревелась.

Ну будет, будет, — похлопал её по плечу Пряников-старший. — Ничего с нами без тебя не случилось. Руки, ноги целы, только вот в головах непорядок. Но это дело быстропоправимое. Правда?

Пряникова зарыдала ещё громче.

— Ой спасибо!

— За что, маманя? — не понял Пряников-младший.

— Как за что? Меня разыскали и пришли встретить.

— А разве не ты нас разыскала? — почти в один голос спросили дивленные мужики.

— Я? — она ошалело переводила взгляд с мужа на сына, — А вы, что тоже здесь ночевали?

После недолгой паузы, Пряников младший улыбнулся:

— Ну куда же мы без тебя денемся! Айда-ка в скверик. К соловьям…

2000 г.

На симпозиуме

Два российских профессора, два доктора наук, и тот и другой светило в научном мире, встретились на очередном международном симпозиуме. На этот раз научный мир решил высказать свое «фе» промышленникам, которые палец о палец не желали ударить, дабы решить проблему очистных сооружений, а значит и проблему сохранения морской фауны и флоры. Но в общем, с того самого момента, когда взгляды двух профессоров встретились в вестибюле гостиницы, сохранение флоры и фауны стал не самым главным вопросом, ради которого они приехали в курортный приморский городок из разных областей России. Между прочим, один был доктором технических наук и представлял клан провинившихся промышленников, а другой — доктором биологических, находился по другую сторону баррикады и защищал как раз интересы морских животных и растений.

— Уважаемый! — обратился биолог к технарю, поправив на носу очки в золотой оправе, — Мы с вами раньше нигде не встречались? На коллоквиуме, симпозиуме?

— На этих мероприятиях — исключено, — поковыряв пальчиком блестящее темечко, ответил технарь, — Между прочим, у меня тоже имеется ощущение, что мы когда-то были тесно знакомы. Вы случайно в Снежинске не были?

— Нет, в Снежинске никогда не был. А не в канадском Веллингтоне ли мы с вами познакомились?

— Увы, я до сих пор не выездной.

— Значит, мне показалось.

— Нам показалось. — Поправил профессор-технарь.

На другой день профессор-биолог на протяжении двух часов в пух и прах разносил промышленность

в лице доктора технических наук, который мирно дремал в своем кресле.

В ресторане они оказались за одним столом.

— Ловко вы меня прикладывали, — похвалил технарь.

— А мне показалось, что вы спали. — Аккуратно снял губами с вилки помидорчик биолог.

— Стоп! Да, мне кажется, что мы вместе с вами где-то провели целую ночь.

— И мне так кажется. Хотя я вовсе не голубой. Я вы случайно не останавливались в столице в гостинице «Россия»? Я всегда только в ней останавливаюсь.

— Увы! А мне бронируют номер в отеле «Москва».

— Опять мимо! — казалось даже с сожалением ответил биолог.

— Да, наверное это было в другой жизни, — улыбнулся технарь.

На следующий день трибуну два часа занимал технарь и смысл его выступления свелся к тому, что все специалисты в области морской флоры и фауны вообще зря поедают хлеб. За несколько последних десятилетий не выведено ни одного вида морских животных, способных приспосабливаться в новой окружающей среде. Словом, отстают от технического прогресса по всем статьям.

После обеда участников симпозиума усадили в автобус и повезли на экскурсию. Технарь оказался рядом с биологом.

— А вы в каком городе учились? — вернулся биолог к теме интересующих обоих.

— В Питере. Тогда он Ленинградом назывался.

Биолог аж подпрыгнул на своем кресле, будто укололся о вырвавшуюся наружу пружину.

— И я в Питере! В университете.

— А я в политехническом.

— Значит…

— Ничего не значит. Вузы в разных концах города. Связи между биологическим и техническим факультетами никакой. Мы не могли с вами быть тесно знакомы. Если только вы не участвовали в легкоатлетических соревнованиях в городской универсиаде.

— Нет, я в туристическом обществе возглавлял группу натуралистов.

Оба вздохнули. Оба были на сто процентов уверены, что видели друг друга. И была это вовсе не мимолетная случайная встреча.

— Ленинград, Ленинградище! — с тоской в голосе сказал технарь, — Город молодости и воспоминаний. Получив дипломы, мы всю ночь гуляли по Невскому. Шумели, веселились.

— И мы по Невскому, — улыбнулся светило биологической науки. Это было 26 июля 1983 года.

— Да, — не выходя из сладостной задумчивости, ответил технарь. — Это было 26 июля 1983 года. В этот день я должен был уезжать в Свердловск, мусту распределения. Но поездку пришлось отложить.

— А я должен был встретиться со своей будущей женой. И не встретился. — Биолог заговорщицки захихикал, — Хотите скажу почему?

— Ну?

— Меня забрали в вытрезвитель.

— Вспомнил! Я все вспомнил! На весь салон заорал технарь, и водитель резко затормозил, — Мы с вами ночевали в вытрезвителе. На Васильевском острове.

— Так это вы отказались выполнить просьбу милиционера и присесть тридцать раз!

— Я! А вы, наоборот, приседали.

— Потому что хотел показать, что вовсе не пьян и что с координацией у меня все нормально.