Байона
Шрифт:
– Каким образом? – заинтересовалась я, почуяв нечто неуловимо важное.
Он развернулся ко мне. Газета, которую чилиец держал на коленях, соскользнула вниз.
– Ты замечала – сначала мы учимся обо всем думать, а потом приучаемся смотреть на вещи так, как мы о них думаем?
– Пожалуй, да, – согласилась я.
– Ну, и?.. – Марсело внимательно вглядывался мне в глаза, ожидая выводов.
– Ты хочешь сказать, мы можем постоянно изменять наше представление об одних и тех же вещах?
– Умница! А теперь реши – почему мы так не делаем.
– Система, уклад, обстоятельства, – пожала я плечами.
– Разрушай систему!
– Кто не хочет оставаться в системе, тому место на обочине дороги, – возразила я, с некоторых пор я задумывалась о невидимой сети условностей и общепринятых норм. Они душили меня. Я винила во всем себя.
– Страшит обочина? – Марсело поднял газету, опять повернулся в кресле и сделал вид, что читает.
– Да, – призналась я.
– Чем?
– Не хотелось бы становиться на грань материального выживания.
– А если тебя через месяц не станет? Важно ли тогда благополучие?
– Нет, разумеется. Но «если» – это бич мозга, тормоз и якорь одновременно.
– Говори проще – трусость.
– Да.
– Хочешь продвинуться, изменить жизнь, но находишь тысячи отговорок, верно?
– Абсолютно верно. Даже приняв решение, постоянно оглядываешься назад и выстраиваешь огромную конструкцию будущей жизни на случай неудачи и отступления на прежние позиции, – кисло согласилась я и вздохнула.
– Знаешь, в чем ошибка? – Марсело резко закрыл газету и впихнул ее в чехол впереди стоящего кресла.
– Скажи, – прищурилась я, выжидая ответа.
– Путь назад закрыт. Его просто не существует, – заявил он, разводя руками.
– Как это? – испугалась я.
– Просто. Ты возвращаешься не на путь, а на физический уровень существования.
– А если все-таки ты вернулся?
– Прокручиваешься по кругу. Потом либо тебя выносит центробежной силой в новые, и не факт, что не в подобные обстоятельства, либо ты медленно умираешь в пустой отмершей оболочке вчерашнего.
Я разволновалась. Поток встревоженных мыслей рождал уйму вопросов, в которых я путалась. Старые проблемы всплыли на поверхность. Уйдя от Влада, я хотела быстрей забыть, залатать душевную пустоту. Растоптанная любовь вызывала горькие воспоминания. Долгая жертвенная покорность обстоятельствам сейчас расценивалась как низкое и недостойное, короче говоря – бесхребетность. Мы некоторое время молчали.
«Знала же, что Влад пользуется мной. И, нет! Мне, будьте любезны, хэппиэндик с привычным и узнаваемым «и жили они долго и счастливо, – не без сарказма в свой адрес подумала я. – А чтоб разом… еще тогда… несколько лет назад отринуть все понятное и рвануть в непостижимое – боязно!»
Глубоко вздохнув, я пронаблюдала через иллюминатор скопление облачности на высоте в несколько километров над землей.
«По крайней мере, процесс запущен. Отношений больше нет. Все кончено. Работы с его присутствием тоже нет. За время отдыха перенастроюсь и определюсь, как мне дальше жить», – подвела
Прошла стюардесса, предлагая напитки. Мы выпили сока. Хотела одеть наушники и включить музыку, но передумала.
– Марсело, а много силы требуется для путешествий по иным реальностям? – спросила я попутчика.
Он качнул головой несколько рассеянно и ответил не сразу. Маска неподвижности растворялась, возвращая мимику лицу и осмысленное присутствие взгляду. Мое буйное воображение красочно рисовало возвращение чилийца из параллельного мира.
– Силы на путешествия? Изначально – нет, – произнес он вдумчиво. – Изначально требуется осознание и стремление для движения по пути силы. В процессе выходит по-разному.
– Что важнее – сила духа или количество энергии? – напрягая интеллект, я пыталась вникнуть в суть эзотерического знания.
– Личная сила – есть и дух и энергетическая субстанция одновременно. Она в каждом, в тебе тоже. Пойми, чего ты хочешь, и сила сразу понесет тебя в заданном направлении.
– А ты сразу понял, чего хочешь?
– Нет. Мне пришлось учиться понимать свои настоящие, подлинные желания. Они оказались несоизмеримо далеко от материальных воплощений. Когда-нибудь ты поймешь, нет ничего ценнее пережитых эмоций, – сказал он. – И до самого конца будешь испытывать жажду нового.
Я не ответила. Но я хотела понять. Очень! Самолет благополучно приземлился.
– Сотри свою личную историю. Освободись, потеряй и получишь новое. Главное, не бойся. Самые невообразимые трудности в нашей голове. Страх потерпеть неудачу хуже самой неудачи, которая еще не конец пути. Ты непременно продолжишь движение и вскоре позабудешь то, чего дольше боялась, нежели делала… – сказал Марсело мне на прощанье.
– Как избавиться от страха? – крикнула я ему вслед.
– Представь, будто через месяц тебя не станет, – донеслось в ответ.
В нем ощущалась мощная, но чуждая мне сила, ревущим потоком прошедшая в непосредственной близости и посеявшая непомерно живучие дикие семена в тепличную почву моей психики.
Долетев до Мадрида, мы расстались. Увлеченный своими идеями, Марсело спешил на регистрацию следующего рейса. Я торопилась дальше.
Больше суток пути с пересадками, и вот, наконец, я оказалась в небольшом живописном городке на северо-западном побережье современного королевства.
Въезжая в город по проспекту с видом на океан, едва не подпрыгивая от восторга и нетерпения, я поняла – Байона именно такая, как я представляла.
Невысокие горы, поросшие деревьями, спускались к заливу. Утопая в зелени, верхние постройки граничили с тенистыми садами, парками и изумрудным морем лесов. Живописная лента побережья манила восхитительными пейзажами. Слева на полуострове за сосновым бором расположилась древняя крепость с башней и крепостной стеной. За ней уютный порт сверкал белоснежными яхтами. Дома вокруг побережья взбирались ввысь красочным архитектурным ансамблем.