База-500: Ягдкоманда

фон Берн Алекс

Впрочем, Шульц мало занимал Вахмана: его целью был Герлиак.

Выходные Герлиак проводил в различных увеселительных местах: городских и загородных ресторанах, театрах или в уединенных виллах, куда часто наведывался и сам Гейдрих. Судя по всему, Герлиак поддерживал активные внеслужебные отношения с Гейдрихом и его семьей. Несколько раз наружка отмечала появление Герлиака в общественных местах вместе с «высокой стройной блондинкой». Вахман просмотрел фотоснимки и с удивлением выяснил, что пресловутая блондинка — фрау Лина Гейдрих!

Вахман не допускал мысли,

что Герлиак осмелится крутить любовь с женой шефа, — если он и собирался покончить жизнь самоубийством, то для этого можно было выбрать менее мучительный способ. Выходит, Гейдрих сам поручал Герлиаку сопровождать свою супругу. Помимо этого, получалось, что Герлиак был излюбленным компаньоном Гейдриха по тайным развлечениям: оргии и кутежи в уединенных местах. Зачем же Гейдрих поручил Вахману вести наблюдение за Герлиаком? Похоже, что Гейдрих не столько собирал компромат на Герлиака, сколько выяснял: не попал ли он в сферу интересов иностранных разведок… или прочих заинтересованных лиц.

К последней мысли Вахман склонялся более всего. Если Герлиак приближен к Гейдриху, то в любой интриге против шефа тайной полиции Третьего рейха Герлиак мог стать первой целью. По-видимому, Гейдрих использовал Герлиака как своего рода лакмусовую бумажку для выявления плетущихся против него заговоров. Хотя и версия о том, что Герлиак с определенного момента в силу неизвестных Вахману обстоятельств перестал пользоваться доверием Гейдриха, тоже оставалась актуальной.

Весной 1939 года СД, полицию и гестапо начали объединять в Главное имперское управление безопасности (РСХА). Само существование РСХА было засекречено, да и все вошедшие в него организации не поменяли места своей дислокации: СД поделилось на внутреннюю и внешнюю, — соответственно III и VI управления РСХА; гестапо стало IV управлением; криминальная полиция (крипо) — V управлением. Но на работе сотрудников это никак не отразилось. Вахман продолжал заниматься своим делом. Однако в начале лета все изменилось: Герлиак уехал в командировку, а вскоре после этого Гейдрих приказал Вахману снять наблюдение за виллой и особняком.

— Да, но если вдруг Герлиак там появится… — осторожно осведомился Вахман и добавил с тайной надеждой: — Или я должен прекратить работу по Герлиаку?

— Герлиак там не появится: он сейчас в восточной части рейха и в ближайший год вообще не приедет в Берлин, — ответил Гейдрих. — Что касается работы по Герлиаку, то вы ее продолжите… Но после особого указания.

* * *

Осенью началась польская кампания и Вахман решил, что вопрос с Герлиаком отпал сам собой. Но в середине сентября его внезапно вызвал Гейдрих и сообщил новость, от которой Вахман с трудом устоял на ногах:

— Настало время вам вплотную поработать с Герлиаком! В настоящее время Герлиак возглавляет спецподразделение СД, ведущее борьбу с антигерманскими элементами на бывшей территории Польши: теперь это Люблинский дистрикт генерал-губернаторства. Вы назначаетесь начальником штаба этого подразделения и должны завтра убыть к новому месту службы. Ваши доклады я жду еженедельно, передавать

их будете через курьера в опечатанных папках с ярлыком «Конфиденциально! Лично СС-группенфюреру Гейдриху». Вопросы?

Душевное состояние Вахмана не позволяло задавать вопросы: он был просто раздавлен. Внезапно сменить приятную кабинетную работу на хлопотную должность начальника штаба сражающегося, — пусть с партизанами, но сражающегося! — подразделения, на начальника которого он должен собирать компромат! А что, если Герлиак об этом узнает? Кто мешает во время очередной операции с польскими партизанами влепить пулю в спину соглядатаю?

Решение Гейдриха очень не понравилось Вахману. Но надо было либо выполнять приказ, либо застрелиться. И Вахман убыл в заранее ненавистную ему Польшу.

* * *

Выгрузившись на вокзале в Люблине, Вахман зашел в комендатуру и протянул замученному гауптману вместе с зольдбухом листок бумаги, на котором было написано совершенно непроизносимое название захудалого польского местечка, в котором дислоцировалось спецподразделение Герлиака.

— Это примерно пятьдесят километров от Люблина на юго-восток, — сказал гауптман. — Вам повезло: на площади стоят грузовики пехотного батальона, они отправляются в…

И тут гауптман назвал совершенно невыговариваемое название.

— От этого места до пункта вашего назначения рукой подать.

— Напишите мне, пожалуйста, название места, куда направляется батальон, — попросил Вахман. Он уже ненавидел поляков лютой ненавистью: наверняка названия своим населенным пунктам они давали таким образом, чтобы их не могли выговорить «швабы»!

Гауптман понимающе кивнул и написал на листке бумаги: «Krasnystaw».

Через полчаса Вахман ехал в кузове грузовика в компании веселых солдат. Из их разговоров Вахман понял: за восемнадцать дней, отведенных фюрером, поляков разгромить не удалось. Официально победу провозгласили неделю назад, но до сих пор продолжаются бои.

— Но с кем же идут бои, если фюрер уже сообщил о победе? — недоуменно воскликнул Вахман.

— С поляками, разумеется! — ухмыльнулся сидевший напротив него ефрейтор. — Видимо, фюрер забыл известить поляков о нашей полной и окончательной победе.

Тем не менее солдаты были уверены в скором завершении боевых действий и пребывали в отличном настроении.

Они уже были недалеко от Краснистава, когда вдруг раздался хлопок и грузовик, вильнув в сторону, остановился.

— Партизаны?! — было испугался Вахман, но ефрейтор немедленно его успокоил:

— Пока только баллон. Надеюсь, запаска найдется.

Действительно, спустило колесо. Водитель ругал неведомо как оказавшийся на дороге обломок грабель, а старший машины — фельдфебель, ругал водителя. Командовавший колонной обер-лейтенант приказал немедленно заменить колесо и догонять колонну.

Колонна грузовиков скрылась в пыли. Федьдфебель закурил и сказал водителю:

— Ну, ты там скоро?

— А куда вы торопитесь, господин фельдфебель? — усмехнулся водитель. — Вам там приготовили Железный крест?