Бедная богатая девочка
Шрифт:
Он был не слишком высок, широк в плечах и, как показалось Эмили, уже не молод. Бегло оглядев ее, словно предмет, не заслуживающий внимания, он бросил:
— Девушка, принесите мне кофе и что-нибудь поесть на ваше усмотрение. И побыстрее, пожалуйста.
— В каком смысле? — почему-то испуганно спросила она.
Он снова посмотрел на нее, ослабляя галстук и удобно располагаясь на диване.
— Ну как, в каком? У вас же, наверное, есть меню?
— Наверное, есть, — совсем растерялась Эмили. — Но не у меня.
Взгляд
— Надеюсь, у вас все в порядке?
— Ну, если исключить ваше появление, то все в порядке.
Он продолжал смотреть на нее и, очевидно, пытался сообразить, что происходит. Эмили кивнула на его багаж.
— Это все ваше?
— Мое.
— А где оно раньше было?
— В аэропорту. — Он поперхнулся. Похоже, ему в голову пришла мысль о сумасшедших проводницах. — А что?
— Нет, просто когда я вошла в купе, ни вас, ни чемодана не было. И меня никто не предупредил.
— Это неудивительно. Мы полчаса тащили его по вагону. А там... антиквариат.
— О, антиквариат, это интересно.
Он нетерпеливо вздохнул.
— Давайте вы сначала принесете кофе и какой-нибудь салатик, а потом, если хотите, поговорим.
— Мне очень не хочется вас разочаровывать, но... это точно ваше купе? Вы билет видели?
— А при чем здесь... — Он замолчал, глядя на нее и, кажется, начиная о чем-то догадываться. — При чем здесь билет? Наверное, мое. Я же не знаю. Куда внесли чемодан, туда я и пошел. Простите, а вы кто?
— А вот на моем билете написано, что оно мое. — Она достала из кармана юбки многослойный билет с голограммой и помахала им перед носом мужчины.
— То есть вы не...
— То есть я ничем не могу вам помочь насчет салатика и кофе. Я здесь не работаю.
Он побледнел и принялся ощупывать карманы в поисках билета:
— Я так и знал!
— Я заметила.
— Сейчас, минуточку. Это, наверное, недоразумение. Я принял вас за проводницу.
Только теперь Эмили разглядела его как следует. Нет, он не такой уж старый. Скорее всего, лет тридцать пять — сорок. Чувствуется примесь какой-то южной крови: слишком яркие черты лица и черные глаза. Явно не беден и явно любит спорт. Только вот все-таки небольшого роста. Если встать на каблуки, он будет даже ниже ее.
Эмили одернула себя: что за бред! Она как будто примеряет его к своим каблукам. Однако было бы забавно пройтись с ним под руку, да еще с чемоданом, полным антиквариата. От этой мысли она непроизвольно улыбнулась.
— Знаете, — растерянно проговорил он. — А я, по-моему, и правда ошибся. Это пятое место?
— Да.
— А у меня шестое. Что же делать?
Эмили пожала плечами.
— Ну, если хотите, я позову проводницу.
— Ни в коем случае! Этот чемодан нельзя лишний раз передвигать. Может, вы... Может, если у вас немного вещей, я помогу вам перенести их в свое купе? Мы просто
Эмили снова улыбнулась.
— Я сама справлюсь. У меня маленькая сумка.
— Впрочем... Прежде всего, я должен извиниться. Я принял вас за проводницу. Какая нелепость!
— Ничего, бывает.
— Как же я сразу не разглядел. На вас нет беджа, к тому же ни проводницы, ни официантки не носят таких дорогих туфель...
Непроизвольно оба опустили глаза на ноги Эмили, и она тут же шагнула в сторону, спрятавшись за угол чемодана.
— Да все в порядке. Это не вы виноваты, а носильщики.
— Но я должен был проконтролировать, куда они доставят мои вещи. Хорошо, что вы... а то мне могли бы закатить такой скандал! — Он смущенно провел ладонью по лбу. — О господи! А я еще и покрикивал на вас! Простите.
— Да перестаньте. — Эмили рассмеялась. — Думаю, если как следует порасспросить настоящую проводницу, она могла бы сказать, что повидала здесь всякое и вы далеко не самый плохой пассажир.
Он шагнул к ней и встал рядом, так, что их глаза оказались на одном уровне.
— Чем я могу загладить свою вину? Хотите, позавтракаем вместе?
Эмили немного отодвинулась, со странным удовольствием отмечая, что он вовсе не маленький, а если слезть с каблуков, то будет даже чуть выше ее.
— Ну? Вы согласны? У меня в сумке... нет-нет, не в этой! А в нормальной дорожной сумке лежит испанское вино, знавшее еще моего прадеда. Давайте попробуем.
Эмили растерялась. Она сегодня отнюдь не была настроена на компанию, напротив — собралась уединиться в купе, пусть даже соседнем, и предаться мучительным воспоминаниям.
— Я думаю, не стоит.
— Почему? — искренне изумился он. — Мое общество кажется вам неподходящим после всего случившегося?
— Да нет. Просто я сегодня вообще не ищу общества. Мне хотелось побыть одной. Но если хотите... — Эмили окончательно оробела. Что это с ней происходит? Мужчина как мужчина, воспитанный, вежливый, вовсе не нахал, как Ричард и другие ее молодые друзья, а она растерялась. — Наверное, вы берегли это вино для кого-то еще и явно не собирались открывать его в поезде.
— Глупости! И давайте будем считать, что вы согласились.
И не оставив ей шансов возразить, он отвернулся и склонился над небольшой сумкой. Эмили молчала, с любопытством глядя на его широкую спину и пытаясь угадать возраст своего странного попутчика. Казалось все время по-разному: то тридцать с небольшим, а то и все сорок пять.
— А вы подумали, что я везу целый чемодан испанского вина и называю его антиквариатом?
— По крайней мере, это объясняет, почему вы запрещаете его кантовать. Я бы тоже волновалась, если бы от аккуратности носильщиков зависела судьба испанского вина, видавшего еще моего прадедушку.