Бедная богатая девочка
Шрифт:
– Я подруга Олежки, неужели не помнишь? А ведь
так классно сидели...
– Мариша, ты, что ли?
– прозрел Владик.
Ты извини, я ведь никогда с тобой по телефону не разговаривал.
А как там Олик?
Подозревая, что Олик, видимо, является подружкой неизвестной
Марины и пассией самого Владика, Сима весело ответила:
– Грустит, скучает по тебе, как же.
– А, ладно, позвоню ей. Телефончик не напомнишь,
а то я потерял после того вечера.
Сима наугад назвала какие-то семь цифр.
– Слушай, я ведь тоже тебе по делу звоню. Тут Олежка
забыл
что мой телефон записан в нем. Вот я тебе и звоню, дома Олежки нет,
может, поможешь его найти?
– А чего же, помогу, тем более что он без своего
органайзера как без рук.
Сима записала номер телефона.
– Только его там нет, я недавно звонил.
– А адресок подскажешь?
– А что же, ты разве не знаешь?
– с подозрением спросил Владик.
– Вы разве не в той квартире ночевали?
– Все так, только я была, мягко говоря, нетрезва; думаешь, помню?
– А органайзер он где забыл?
– продолжил допрос Владик.
– Да он в такси взял у меня мобильный, кому-то звонил, а его органайзер был у меня в руках, я его автоматически вместе с телефоном в сумку и сунула. Ну а потом, сам понимаешь, не до того было.
Немного поколебавшись, Владик продиктовал адрес, и Сима изумилась своеобразной фантазии людей, назвавших улицу Газгольдерной.
* * *
Московские пробки уже практически не зависели ни от сезона, ни от времени суток. Разложив на соседнем сиденье карту, Сима пробивалась на Газгольдерную улицу. Кроме пробок, московские улицы отличались мореподобными лужами и глубокими ямами. Процесс езды по ним был сравним разве что с ралли Париж-Даккар. Да и то, как подозревала Сима, ехать по пустыне было бы полегче. Она на ощупь нашла кассету - звуковую дорожку из своего любимого фильма "Телохранитель". После короткой паузы салон заполнил сильный, глубокий голос Уитни Хьюстон: "I will always love you". А с тех пор, как она обнаружила несомненное сходство Кевина Костнера и Сергея Кострова, то полюбила фильм еще больше. Сима знала все диалоги в нем наизусть, а в предпоследнем эпизоде, где Уитни Хьюстон бежит к Кевину Костнеру на фоне самолета, она всегда плакала.
Она знала из песен только по одной фразе и сейчас подпела высоким неуверенным голосом: "I wanna run to you. I wanna run to you". Да, и что бы там ни говорила Инка, она знала, что с такими мужчинами, как Сергей, никогда нельзя торопиться. Иначе она давно уже бы уложила его в постель, мало заботясь о продолжении отношений. Но в прошлом Сима уже совершала подобные ошибки, поэтому на этот раз была предельно осторожной. Занятая этими мыслями, она подъехала к шестнадцатиэтажной башне на Газгольдерной.
Сима стояла и нахально звонила, не отрывая пальца от кнопки.
Но никто ей не открыл, в квартире было тихо. Она еще потопталась у двери, пока не вызвала закономерный соседский интерес. Дверь напротив отворилась, и из-за нее выглянула сгорбленная седая старушонка - находка следователя. По своему опыту Сима знала, что такие старушки обладают полной информацией о своих соседях, об их гостях, образе жизни, работе, доходах, времени ухода и возвращений домой. Такой
шанс упускать было нельзя. Поэтому она сделала
– Вот, доставила заказ из магазина, - она продемонстрировала пакет из секс-шопа, старательно прикрывая картинку , - а хозяина нету.
– Да дома он, милая, дома, - сообщила старушка.
Как пришел с какой-то профурой перед выходными: волосы
что уголь, одежка - что огонь, сама - фррр!
– так
и не выходил боле. Она еще вечером ушла, я точно знаю, перед
этим они так орали, что телевизор заглушали. Это что же,
милая, любовь теперь такая?
– поинтересовалась бабулька.
В мое время, помнится, боишься лишний раз пошевелиться, кроватью скрипнуть, чтобы детей да стариков не разбудить, а энти... Эх, вопят, что
их режут. А он, Олег, дома, точно дома. Эту квартиру он снял,
ремонт там сделал, зеркало на потолке, во как! И всяких прошмандовок
туда водит, правда, появляется нечасто. Вот, видать, горе родителям.
А тока парень вообще-то ничего, вежливый, всегда:
"Здрасьте, Николавна, как здоровье, как внуки?"
– А с чего вы взяли, что он дома?
– поинтересовалась
Сима, бестактно прерывая старушку.
– Да вот же машина его под окнами.
– Николаевна
подвела Симу к окошку и показала темно-синий неновый "Фольксваген".
– Он без него никуда, даже за хлебом.
Николаевна осторожно повернула ручку двери. Дверь открылась, и
Сима с Николаевной тихонько вошли.
– Олег, ты дома? Это я, Николаевна. Тут к тебе пришли. Олег!
Сима переступила порог комнаты и замерла: на широченной кровати, занимавшей центр комнаты под круглой зеркальной вставкой на потолке, лежал мускулистый обнаженный мужчина. Его глаза закрывала шелковая черная повязка - такой же шелковый шарфик лежал в ее пакете из секс-шопа, - руки и ноги были привязаны к прутьям спинки кровати. На низком столике находились блюдо с чуть подгнившими фруктами и полупустая бутылка с выдохшимся шампанским. В комнате стоял дикий холод: балконная дверь была открыта.
Без сомнения, мужчина умер. Следов насилия Сима не обнаружила.
Зато обнаружила развешанные по стенам садомазохистские приспособления: наручники, хлысты, браслеты с шипами и прочее барахло.
– Николаевна! Не ходите сюда!
– завопила Сима,
но было уже поздно. Бабка засунула в комнату голову, огляделась
и прошептала со смешанным чувством ужаса и восхищения:
– Батюшки святы! Никак покойник!
– Николаевна, идите домой и ждите приезда милиции, - велела
Сима. Ей хотелось добраться до компьютера, но при бабке она не могла этого сделать.
– Допрыгался, - проворчала бабулька, но покорно отправилась в свою квартиру.
Сима кинулась к компьютеру и включила его. К ее удивлению, там совершенно отсутствовали текстовые файлы, зато было полно изображений. Она наугад открыла одно и увидела на дисплее картинку: обнаженный Олег обнимает темноволосую женщину. Она была снята так, что ее лица не было видно. Едва сдерживая дрожь в коленках, Сима порылась в письменном столе, нашла нераспечатанные дискеты и переписала на них все имеющиеся файлы. Затем она зашла к Николаевне и как можно спокойнее сказала: