Бедная богатая девочка

Черкасова Екатерина

– Блеск, - не удержалась Инка.
– Хороша, чертовка.

– Да, - неопределенно протянула Сима.

Володь, а у тебя есть негативы?

– А как же, вот они, останутся в архиве агентства.

Снегирев вынул из кармана пленку.

Сима покрутила ее в руках, а затем на глазах у изумленных

Снегиревых принялась рвать снимки на мелкие кусочки. Фотографии были плотные, и Сима от прилагаемых усилий даже покраснела.

– Ты что, с ума сошла?!
– заорал Снегирев, пытаясь спасти хоть что-нибудь.
–

Это же заказ, нам за это заплатят деньги, и неплохие! Отдай немедленно пленку!

Но Сима уже изорвала снимки, а кассету с пленкой, похоже, отдавать не собиралась.

– Да какая муха тебя укусила?!

Сима как-то обмякла и заплакала:

– Я не отдам! Он мой друг! Он знаете какой? Одинокий, беззащитный, очень добрый. А эта стерва ему врет, содержит любовника, да еще собирается деньги оттяпать при разводе. Я не могу его предать!
– Тут Сима почти заголосила, судорожно сжимая в кулаке пленку.
– Ну Снегирев, миленький, ну пожалуйста, мы что-нибудь придумаем. Инка, помоги же мне!

Инка чуть не прослезилась и просительно посмотрела на мужа.

– Ну, правда, может, не надо?

– Да вы что говорите?!
– окончательно

вышел из себя Снегирев.
– Это работа, а вы сопли пускаете!

– Он мне в институт предлагал поступить, фирму открыть,

если я уйду с панели, - прорыдала Сима.

У Инны даже дыхание перехватило после этих слов. Вот это благородство!

Она вспомнила свою путанскую юность, и ей стало отчаянно себя жалко. Ну почему, почему ей никогда не встретился такой Арабский, который вместо того, чтобы отслюнявливать поутру зеленые купюры, просто сказал бы ей: "Детка, уходи отсюда, я тебе помогу".

Подруги обнялись, плечи их почти синхронно вздрагивали. Снегирев плюнул и ушел курить на кухню. Когда все немного успокоились и обсудили создавшееся положение, было принято решение: Сима пишет отчет, что, несмотря на все ее приставания, завлекания и заигрывания, клиент проявил нечеловеческую стойкость и безразличие к доступным радостям продажной любви. К этому прилагаются тщательно отобранные снимки: Сима стреляет глазами в Арабского, но он отвернулся, беседует с партнером, и все в таком духе.

Они уже мирно пили кофе, когда Сима вспомнила <MI>самое главное<D>!

– Я видела у Арабского странную фотографию! Он, его жена и Светлана Артемова на фоне какой-то южноазиатской экзотики. Арабский не очень хорошо их помнит, это было мимолетное курортное знакомство, но, по его словам, Светлана была не с Артемовым, а с молодым мужчиной. Он, правда, считает, что это был ее муж.

– С кем же?
– поинтересовалась Инна, наливая себе из джезвы густого кофе.

– В том-то и дело, он не помнит.

– А когда это было?
– резонно спросил Снегирев.

– Черт! Не знаю! Но я же была пьяная, - сокрушенно

ответила

Сима.

– Это могло быть до Артемова, - заметила Инна.

– Могло, но, судя по тому, что она мне рассказывала о себе, она

была бедна, если не как церковная мышь, то почти. Иначе зачем ей работать сиделкой у тяжелобольного?
– заявила Сима.

– Справедливо, - заключил Снегирев.

– Ты должна узнать, что это была за поездка. Тем более ты теперь подруга Арабского.

Сима промолчала, только с вызовом посмотрела на шефа.

* * *

Трель мобильного воспроизвела навязшие на зубах "Подмосковные

вечера". Сима затормозила у светофора и ответила.

– Ну и чем же вчера занимался мой маленький детектив?

От бархатного голоса Кострова у Симы забилось сердце.

– Пришлось срочно выполнить одну работу. Это не связано с Артемовыми.

– И даже с другими мужчинами?
– пытался пошутить Костров.

– Особенно с другими мужчинами, - многозначительно сказала

Сима.

– Как бы там ни было, нам нужно увидеться. Сегодня.

– Сейчас?

– Ну, если хочешь, сейчас, - засмеялся он.
– Приглашаю

тебя на обед. Как насчет грузинской кухни?

– Хорошо, - как можно сдержаннее сказала Сима, лихорадочно прикидывая, успеет ли она переодеться.

– В четыре на пятнадцатом километре Осташковского шоссе.

Найдешь?

– Постараюсь.
– Сима рванула домой, прикидывая, что

такое надеть, чтобы не быть совсем уж замарашкой, но в то же

время не переборщить с нарядом и не показать тщательную подготовку.

Дома она попыталась небрежно уложить волосы, как ее учила Инна, нанесла на лицо легкий светлый тон, чуть тронула ресницы тушью, дотронулась до губ каштановым блеском. Несмотря на вчерашнее возлияние, получилось неплохо. Затем Сима с удовольствием надела роскошные

брюки из тонкой шерсти шоколадного цвета, купленные

по настоянию все той же Инки на суперраспродаже при закрытии бутика Ферре, и нежнейший облегающий кашемировый свитер устричного цвета. Ботиночки на каблуках были неудобны, но не надевать же гриндеры! Несколько капель "Зеленого чая" завершили образ, полуспортивный, полуделовой, но очень симпатичный и привлекательный.

* * *

Скромный с виду загородный ресторанчик предлагал по-настоящему домашнюю грузинскую кухню, и ее спутника здесь хорошо знали. Окрыленная вчерашним успехом и мужским вниманием, Сима чувствовала себя уверенной элегантной дамой, а не зеленой смущающейся девчонкой в лапах опытного сердцееда.

Она со знанием дела принялась изучать карту вин, хотя большинство грузинских названий ничего ей не говорили.

– Говорят, 1995 год был хорош для виноделия?
– блеснула она познаниями.