Бедная богатая девочка

Черкасова Екатерина

– У Борьки была? Дал он тебе кассеты?

– Не-а, не успела, - безразлично протянула Сима,

прихлебывая чай.

Всю ночь ей снились бронзовые античные девы, замахивающиеся на нее огромными бронзовыми амфорами.

* * *

Аня открыла дверь мужчине и мельком взглянула на себя в зеркало. Царевна-лебедь, она была чудо как хороша. Тоненькая, с легкими светлыми волосами, в чем-то длинном, белоснежном, полупрозрачном, она действительно напоминала прекрасную птицу. Мужчина с порога протянул ей охапку кремовых, почти белых роз.

– Ты

сегодня удивительна, дорогая, - восхищенно

сказал он.
– Каждый из твоих образов по-своему неповторим.

– На сей раз это не образ, это я, кем я себя чувствую,

Одетта.

– А разве прошлый раз тебе не понравилось?

– Да, в тот момент, когда все происходило, я была

в восторге. Я даже не думала, что сумею так перевоплотиться, из

тихой скромницы - в женщину-вамп, из пушистого кролика - в тигрицу.

– И из Одетты - в Одиллию, - добавил мужчина.

– Не говори так, дуэт Одетта и Одиллия слишком

много для меня значит.

– Но ведь и Одетта, и Одиллия - всего лишь две стороны одного и того же, как добро и зло, которые никогда не существуют сами по себе, которые, лишенные друг друга, теряют всякий смысл.

– Да, я понимаю, это философский взгляд, но есть еще

и конкретный человек. Я - Одетта, она - Одиллия. Но не злая, она замечательная, мое второе "я".

– Прости, милая, у тебя несколько детские представления о дружбе.

– Все чистое кажется наивным. Если даже ты этого не понимаешь,

зачем тогда жить...
– грустно сказала девушка.

Мужчина приблизился к ней и осторожно обнял, стараясь не измять прозрачные шелковые одежды. Он отвел от ее лица длинную прядь волос и прошептал:

– Поверь мне, все только начинается. Расскажи мне лучше, что ты чувствовала в роли женщины-вамп.

– Это была не я. И звали меня не Аня и не Одетта. Я

была совсем другой личностью, да? Когда мы с тобой выпили это,

я почувствовала себя сильной, бесстрашной, казалось, одним ударом

я могу пробивать стены, одним движением переворачивать машины. И знаешь, что еще? Я больше не хотела умереть, я хотела жить вечно, меня захлестывали горячие волны, и я не сразу поняла, что хочу мужчину.

Аня стыдливо подняла глаза и спросила:

– Ты же знаешь, у меня никогда раньше не было мужчины... Я

не знала, что такое сексуальное желание. Где же ты был? Почему

ты меня бросил, почему не ты был со мной, не ты был у меня первым? Девушка была готова заплакать.

– Ты потом поймешь, так нужно. Ты должна пройти через все

это, чтобы найти себя. А сейчас ты хочешь?
– Мужчина поднял

ее голову за подбородок и посмотрел в глаза.

Аня отвела взгляд.

– Расскажи мне, как тебе с ним было. Все, до мельчайших подробностей, - потребовал он.

– Я не могу.

– Ты должна, иначе ничего не получится.
– Он продолжал

смотреть ей в глаза.

– Как ты велел, я подошла к нему, когда он садился в машину.

Я была так возбуждена, что расстегнула "молнию"

на груди,

и он не отрывал взгляда от движения змейки. Он открыл дверь и предложил

мне сесть. Я села, и он сразу же расстегнул "молнию" до конца

и стал целовать мою грудь. Раньше никто этого не делал. Я стала

задыхаться, хотя этот человек был мне безразличен. Может, хватит,

мне неприятно об этом говорить.
– Аня покраснела и с трудом подбирала

слова.

– Нет, продолжай, - требовательно сказал мужчина.

– Он почти раздел меня еще в машине и все время почему-то повторял,

что я очень похожа на девушку, до которой он давно мечтал добраться.

Я не знаю, что он имел в виду. Ты велел мне одеться как женщина-вамп, но мне кажется, я больше напоминала Одиллию, только очень агрессивную, раскованную и сексуальную. Затем он, видимо, взял себя в руки, и мы поехали в какой-то дурацкий магазин, где вся витрина была заставлена искусственными членами. Это отвратительное зрелище почему-то возбудило меня еще больше. Я не видела, что он купил. Он привез меня в свою квартиру, больше напоминавшую бордель. Странно, я только сейчас поняла, что даже не знаю, как его зовут. И я не помню, как к нему обращалась, надеюсь, что не "зайчик". Он высыпал что-то из пакетика и залил шампанским. Размешав, выпил сам и предложил мне. Он сказал, что от этого желание станет еще сильнее. Я ответила, что и так очень возбуждена, и это была правда, и отказалась. Потом он вытряхнул из пакета шелковый шарф, снял со стены наручники и предложил приковать его к кровати и завязать глаза. Тогда мне показалось это совершенно естественным, хотя я видела такое только в кино. Но ты не подумай, я вовсе не люблю смотреть такие фильмы.
– Аня уже чуть не плакала от стыда.

Мужчина ласково привлек ее к себе и погладил по волосам.

– Ты не должна этого стыдиться. Ведь это тоже была

ты - твоя подсознательная свобода, сексуальность, агрессивность, которую мы выпустили наружу. Продолжай, я слушаю...

– Я сделала все, как он хотел, и стала его ласкать. Он пытался освободиться от наручников, умолял снять повязку с глаз. Я не стала, мне даже нравилось его мучить и дразнить. Кроме того, ведь он сам предложил такую игру! Он говорил, что хочет дотронуться до меня, видеть меня, но я не позволяла и довела и его, и себя до исступления. Мне кажется, мы даже кричали... Как ужасно все это рассказывать, я прошу тебя, давай прекратим!
– взмолилась Аня.

Мужчина только молча покачал головой. Он был весь внимание.

– Ну, я впервые видела ЭТО у мужчины, - с ударением произнесла

Аня.
– И ЭТО не казалось мне ужасным и отвратительным. И тогда

я сделала все сама. Я даже не помню, было ли мне сначала больно, но

мы занимались любовью несколько часов, до самой ночи, я испытывала

оргазм за оргазмом и не могла насытиться. Когда я видела, что он

слабеет, я сыпала тот порошок в шампанское и давала ему выпить, не