Бедная Настя. Книга 4. Через тернии – к звездам
Шрифт:
— И нам не переубедить тебя? — грустно спросила княгиня.
Наташа отрицательно покачала головой и отвернулась к окну, а княгиня взглянула на мужа.
— Александр, думаю, нам не стоит выходить из кареты! А тебя, друг мой, прошу взять на себя эту неприятную миссию и объясниться с князем Петром и Марией Алексеевной.
Репнин-старший вздохнул и вышел из кареты.
В церкви уже было все готово, расфранченные уездные гости собрались по левую и правую стороны от прохода, вполголоса обсуждая причину задержки церемонии. Андрей немного нервничал и постоянно поддергивал из-под рукава фрака манжеты
Князь Репнин не решился пройти в церковь и попросил служку вызвать в притвор князя Петра, а, когда тот появился, изложил ему суть из только что состоявшегося разговора с Наташей, правда, умудрившись облечь все нелицеприятности в весьма солидную и ни для кого не оскорбительную форму. Слушая его, князь Петр то багровел, то бледнел и по завершению извинительной речи Репнина-старшего, выдержав незначительную паузу, задал ему тот самый вопрос:
— Как мне вас понимать, уважаемый Александр Юрьевич?
— Петр Михайлович, — развел руками Репнин-старший, — вы же понимаете: времена меняются, нынешняя молодежь ведет себя сегодня совсем не так, как иначе воспитанные мы и наши родители, Я не могу приказать Наташе выйти из кареты и предстать перед батюшкой и своим женихом. Она приняла решение, причины которого мне неизвестны, непонятны, но я уважаю: выбор дочери и не намерен заставлять ее идти замуж против собственной воли.
— Это не воля, сударь! — вскипел Долгорукий. — Это… позор! Когда такое было, чтобы невесты бросали своих женихов прямо у алтаря?! Это недопустимое падение нравов!
— Вы, кажется, собираетесь оскорбить мою дочь? — нахмурился Репнин-старший.
— Я всего лишь называю вещи своими именами! — настаивал князь Петр. — Ибо оскорбление нанесено моему сыну — принародно и безжалостно! И я требую от вас и вашей семьи внятных объяснений по этому поводу.
— Боюсь, что любые слова сейчас будут приняты вами в штыки и истолкованы вольно и необъективно, — сухо сказал Репнин-старший. — Впрочем, если вы желаете как-то успокоить ситуацию, то советую вам предложить Андрею Петровичу самому поговорить сейчас с Натали, и все выяснить между собой. Поверьте мне, решение дочери оказалось для нас с супругой столь же неожиданным и необъяснимым, но мы не в силах заставить ее изменить свое решение, и это — не в правилах нашей семьи.
— А в правилах нашей семьи — не прощать оскорблений! — воскликнул Долгорукий, но вышедший к ним Андрей остановил его.
— Отец, тебе опять мерещится неуважение к своей персоне?
— Все далеко не так весело, как ты себе представляешь, — трагическим тоном промолвил Долгорукий.
— Андрей Петрович, — мягко сказал Репнин-старший и отвел жениха в сторону, — простите, что принес вам не радостную весть, но, полагаю, свадьбы не будет.
— Что с Наташей? — вздрогнул Андрей.
— Ничего особенного, если не считать внезапной перемены
— Господи! — прошептал Андрей. — Кто мог настроить ее против меня? Я должен тотчас с нею переговорить.
— Да-да, я тоже так считаю, — обрадовался его благоразумию Репнин-старший. — Пожалуйста, пойдемте со мною к карете! Надеюсь, вы встретитесь, и, если и были какие-то недоразумения, то они рассеются, и мы сможем, наконец, приступить к венчанию.
Бросив осуждающий взгляд на отца, Андрей строго попросил его не вмешиваться впредь и вышел вместе с князем Репниным из Церкви.
Зинаида Гавриловна с готовностью предоставила молодым людям возможность еще раз поговорить. Завидев приближающихся Андрея и мужа, она вышла из кареты и ободряюще кивнула незадачливому жениху ее строптивой дочери. И, пока Наташа и Андрей объяснялись, она молилась Богу, чтобы он надоумил ее Натали, и наставил ее на путь истинный.
Время от времени Репнины переглядывались, но, чем дольше длилось ожидание, тем очевидней становилась бессмысленность затянувшихся переговоров. Репнины знали характер Наташи — она принимала решения быстро и никогда не отказывалась от них. И, судя по всему, у Андрея не осталось никаких шансов что-либо изменить — уговорами он только отдалял миг неизбежной разлуки.
Когда Андрей вышел из кареты, он был смертельно бледен, и его молчание свидетельствовало о том, что сердце его разбито. Князь Репнин отвел взгляд в сторону, княгиня тихо ахнула и приложила руку в перчатке к губам, точно боялась разрыдаться. Но Андрей не услышал и словно и не заметил их — он медленно направился к церкви нетвердым шагом и, дойдя до крыльца, опустился без сил на ступеньки.
Репнины переглянулись и заторопились с отъездом. Михаил и появившаяся вслед за ним на крыльце Лиза с удивлением смотрели на поникшего и расстроенного Андрея и уезжавшую, как будто поспешно бежавшую, со двора карету невесты, увозившую Наташу и ее родителей прочь — навсегда от Андрея и из этих мест. Лиза разволновалась и склонилась к брату, безучастно сидевшему на ступеньках — не замечавшему ни мороза, ни любопытных взглядов прицерковных зевак.
— Что случилось, Андрюша? — ласково спросила Лиза.
— Ничего особенного… — повторил слова князя Репнина Андрей. — Просто Наташа бросила меня.
— Не может быть! — воскликнул Михаил.
— Тебе лучше знать, что может или не может быть с твоей сестрой, — горько усмехнулся Андрей. — Это, наверное, у вас семейная черта — бросать тех, кто вас любит.
— Ты несправедлив, Андрей, — смутился Репнин.
— Но почему? — растерялась Лиза. — Наташа как-то объяснила тебе причину своего решения уехать?
— Она объясняла, — кивнул Андрей, — но я не сумел ее понять, и потому сделал еще хуже. Теперь она уже никогда не вернется. Спасибо вам за подарки и поддержку, но мы с Наташей расстались.
— О чем ты говоришь? — на крыльце появилась взволнованная, с безумным взглядом Долгорукая. — Как расстались?! Почему ты позволил ей уйти? Ты… ты — тряпка, такой же, как и твой папенька!
— Маменька! — вскричал Андрей, вставая со ступенек. — Умоляю вас — держите свои домыслы при себе! Вы же ничего не знаете!