Бедная попаданка, богатая попаданка
Шрифт:
Бить женщину он не будет, хотя знал, что пара соседей в землях его отца могли даже розгами, словно обычную прислугу, наказать своих провинившихся жен. Лишить еды тоже нельзя, у его жены и так одни глазищи на скуластом лице да худоба после болезни – Драр узнал, что иномирянку привезли во дворец действительно недавно и едва живой. Как она рожать ему будет, такая немощная? Наоборот, ее надо хорошенько откормить вначале.
Больше нечего было ее лишать, ведь у нее ничего больше и нет! И за это Драр злился уже на себя. И, конечно, на короля, который навязал ему нежданную супругу именно
Дверь открыл бесшумно, Драр приготовился встретить очередной яростный взгляд жены и ее резкие слова. Но в комнате было тихо. Даже слишком.
Пройдя внутрь, мужчина застыл около кровати. Его иномирная женушка, свернувшись, словно озябший щенок на обочине, спала на краю кровати. На его мужской половине.
Да не в его месте дело! Она уснула днем, прямо в одежде поверх покрывала, даже не удосужившись по-людски улечься в постель.
"Что с тобой не так? Опять заболела?" – недоумевал Драр, шагнув ближе и склонившись над спящей девушкой.
Одна узкая ладошка, подсунутая под голову, служила ей подушкой. Головной плат чуть сбился, обнажая светлые волосы. Темные ресницы подрагивали во сне, будто иномирянке что-то неприятное снилось. Худое лицо совсем светлое, как у истиной знатнорожденной – или просто бледное? – но под сомкнутыми глазами видны темные полосы. Коленки, острые даже под всеми положенными платьями, подогнуты, словно прикрывают в защитном жесте живот.
"Вррах!" – ругнулся уже на себя Драг, осознавая, что этой женщине, уготованной ему богами – или только королем? – тоже несладко приходится.
Она, оторванная от семьи, попала в чужой мир, и вряд ли по собственному желанию. Каково ей здесь одной? Ничего здесь не понимает, чуть не умерла – и ведь она всего лишь слабая женщина! А он, сильный мужчина, ответственный теперь за нее, вместо того, чтобы баловать свою жену, отчитывает ее.
Теперь Драр разозлился на себя.
Он и так незавидная для союза партия – из оступившегося рода, лишенного всего, и хотя ему сунули более мелкий титул, но ведь сразу отправили в гиблые земли. Большим достатком он после всех лет службы похвастать тоже не может, зато теперь уродлив из-за шрама на лице. Даже продажные женщины порой от него нос воротят, так почему он хочет, чтобы иномирянка, посланница богов – или все-таки демонов? – радовалась при виде него?
Она ведь не слепая, видит, какой он урод теперь.
И неглупая – если про какие-то трубы для слива воды и вычитание тройных чисел так просто говорит, сообразила допросить мальчишку о новой для себя стране – наверняка догадывается, что у него шаткое положение.
Неудивительно, что она противится его воле, дерзит, наемницу для себя притащила.
– Зачем тебе эта наемница на самом деле, а, Льи-за? – едва слышно проворчал себе под нос Драг, протягивая руку и осторожно прикасаясь к упавшей на лицо иномирянки светлой прядки по-мужски коротких, всего лишь по плечи волос.
– Ты ведь не собираешься воевать со мной... всерьез? – обрисовал он кончиками пальцев скулу девушки, такую заметную на худощавом точеном лице.
Ресницы иномирянки дрогнули сильнее, но она не проснулась от его осторожной ласки, которую он позволил
– Как низко ты пал, прославленный воин, – невесело хмыкнул себе под нос мужчина, не торопясь разгибаться, вволю любуясь иномирянкой, пока она молчит. – Воруешь прикосновения к собственной жене, пока она не видит!
Только что ему еще делать? Он же прекрасно видит, как она шарахается от него, будто это он пришел из демоновских земель, а не она сама. Как отводит от него взгляд раз за разом, как сжимается, стоит ему оказаться рядом наедине.
Как ее приучить к себе? Брать женщину силой – для него последнее дело, тем более законную жену, которая будет вынашивать ему наследников. Он мечтал, чтобы когда у него появится жена, то будет так, как у герцога Брозауна, которому он служил, а не так, как сложилось в семье его отца. Чтобы даже спустя годы супруга с радостью смотрела на своего мужа, нетрепливо ожидала его после выездов на пороге дома, а не пряталась в своих комнатах, как пугливая лань от загонщика.
И как узнать, действительно ли она уже была с мужчиной? Она сказала, что знает, что происходит между мужчиной и женщиной, но правда ли это? Почему она тогда отводила взгляд от его тела, которое, в отличие от его лица, как раз притягательно для женских глаз? Почему смущалась его обнажения, будто неискушённая девица? Но при этом совершенно не смущалась выйти простоволосая и в одном нижнем, облегающим фигуру платье к мужчинам?
Интересно, какие порядки в ее мире приняты между мужчинами и женщинами? Но и не спросишь же такое открыто. Тем более он сам раз за разом велел ей забывать прошлое, а теперь сам поперек своего слова развернется?
Драр осторожно, стараясь не разбудить, переложил девушку повыше, на свои подушки. Укрыл другим краем теплого покрывала, чтобы она скорее согрелась. В спальне действительно было прохладно, несмотря на теплый весенний день за окном. Мужчина подошел к камину, чтобы разворошить едва тлеющие угли и подложить еще дров. Конечно, он бы предпочел согреть эту красивую иномирянку сам, своим телом, как и положено мужу, но пугать ее еще больше не хочется.
Почему-то вспомнилось, как пересказывала она на свадьбе иномирную балладу об одинокой птице. Вначале он тогда подумал, что это издевательский намек на него. Он одинок, остался совсем один – ни семьи, ни рода. И хотя он силен и всегда старался быть лучшим в своем деле, то он вызывает у нее только жалость? Своим уродством? Она намекала, что не найдется безумной, которая влюбится в такую птицу?
Но сейчас, глядя на ее осунувшееся лицо, Драр осознал, что баллада могла быть и о ней самой. Она здесь одна-одинешенька, и все время стремиться если не в небо, то в свои воспоминания и привычки прежнего мира. А он раз за разом одергивает ее вниз, на острые... для нее камни своего мира? Но при этом она достаточно сильна, чтобы противиться его мужской воле, отваживается поступать по-своему, хотя в глазах ее он действительно видел печаль об утерянном.
И тот безумец в песни – это намек на него? Что он не отважится подняться за ней? Куда? В ее воспоминания о другом мире? Это разобьет их, или о каких рисках она потом говорила?