Бедность и богатство
Шрифт:
Глава 13
Общество.
Активнаяжизненнаяпозиция
Как-то на одном из православных форумов обсуждалась тема «Что такое смирение?». Большинство участников этой весьма жаркой дискуссии сошлись на том, что смирение — это когда человек считает себя «рабом, ничего не стоящим». Не позабыли форумчане привести и определение из Толкового словаря Ожегова, в котором написано, что «смирение — это готовность подчиниться чужой воле». К сожалению, после таких дискуссий приходится признать, что даже люди, считающие себя православными, имеют ложное понятие о смирении. Потому что, хотя Господь и призывает нас считать себя «рабаминеключимыми» (Лк. 17, 10) (то есть не приписывать себе в заслуги исполнение заповедей Божиих, как не может раб требовать награду за то, что он и так должен исполнять по своему положению), одного этого определения, вырванного из контекста Евангелия, недостаточно для
Вспоминается такой анекдот.
Звонят в дверь. Мужчина открывает, на пороге несколько здоровенных хлопцев:
— Здравствуйте! Мы пришли вас повесить.
Крики, стоны, через пять минут всё кончено.
Звонят в следующую дверь, там происходит то же самое. Наконец звонят в третью дверь. Открывает мужчина и говорит:
— А я не согласен!
— Хорошо! Тогда не будем.
Так как же всё-таки понимать смирение? Каким должен быть христианин, живущий по заповедям Божиим? Какую общественную позицию он должен занимать? И сразу же возникает вопрос: способен ли человек, готовый подчиниться чужой воле, преодолеть татаро-монгольское иго, изгнать оккупантов из Кремля в 1613 году, победить Наполеона в 1812-м и фашистов в 1945 году? Или всё это делали люди не православные, не смиренные? Может быть, смиренными и уничижающими себя должны быть только монахи? Но как же тогда великий святой земли Русской преподобный Сергий Радонежский благословлял князя Дмитрия на ратный подвиг на Куликово поле, да ещё дал ему с собой двух иноков Пересвета и Ослябю? Или Сергий Радонежский не был смиренным?
Нет, Сергий Радонежский несомненно был святым человеком, а святым можно быть только при наличии этой главной добродетели христианина — смирения. Но что же тогда это за качество такое?
Люди святые очень часто называли себя ничтожными, грязью, прахом, пеплом, свиньями, лежащими в калу, признавали себя хуже всех, готовы были подчиниться чужой воле, но в их поведении, в их истинном смирении есть одно существенное отличие от смирения ложного. Не ВСЯКОЙ чужой воле они были готовы подчиниться. А лишь воле Христовой.
Как говорил о смирении святитель Игнатий (Брянчанинов) — «СмирениеестьобразмыслиХристов», нрав евангельский. То есть смиренным может быть тот, кто усвоил себе образ мыслей Самого Господа и поступает согласно воле Его. Это ни в коем случае не пассивность и бессилие! По словам святого Амвросия Оптинского: «Христианскоесмирение — этопроявлениесилычеловеческогодуха, покоряющейизлобныегневныесердца, ломающейчеловеческуюгордыню». А святой Иоанн Дамаскин учил, что «терпениеисмирениенужноиметьидлямираидлявойны». В одной из своих книг святитель Игнатий (Брянчанинов) приводит беседу ученика со старцем, где старец характеризует смирение, как «евангельскуюдобродетель, совокупляющуюсилычеловекавоединомиромХристовым, превысшуючеловеческогопостижения». Слово «смирение» имеет в своей основе слово «мир». Смиренный человек всегда пребывает в мире с Богом и другими людьми. А «превысшая человеческого постижения» эта добродетель потому, что очень трудно объяснить словами, что такое смирение, если человек ни разу не испытывал его. Преподобный Иоанн Лествичник и преподобный Исаак Сирин говорили о том, что смирение — это таинственная сила, которая во всей своей полноте подаётся Богом только святым, оно является совокупностью всех добродетелей и поэтому венчает человека, достигшего духовного совершенства. Оно познаётся в процессе исполнения заповедей, в процессе христианской жизни. Человеком, хотящим стать смиренным, движет желание во всём поступать по воле Божией. И в тех случаях, когда воля Божия требует от тебя активных действий, активного противостояния злу, защиты добродетелей. Что же касается осуждения себя и почитание себя ничтожным рабом, то по этому поводу можно привести слова преподобного Иоанна Лествичника: «Нетотпоказываетсмиренномудрие, ктоосуждаетсамсебя, нотот, ктобудучиукорёндругимнеуменьшаеткнемулюбви».
«Смирениеестьсердечноечувство, соответствующеесмиренномудрию», — пишет святитель Игнатий (Брянчанинов). — Смиренномудриеестьобразмыслей, заимствованныйизЕвангелия, отХриста». «Истинноесмиренномудрие — духовныйразум». Если в человеке нет духовного разума, в нём не может быть истинного смирения, оно заменяется «смиренномудрием произвольным», то есть — смирением «от ветра головы своея». Такое смирение, по словам святителя, «сочиняетдлясебядушатщеславная». Истинное смирение часто невидимо, тогда как ложное — всегда себя публикует, подчёркивает.
Заметим, что ложно понятое смирение не только не приближает человека к спасению, но уводит его с верной дороги туда, где пышным цветом растут такие грехи, как самоуничижение, безразличие, равнодушие, пассивность, подобострастие, податливость, попустительство, потакание, прекраснодушие, расслабленность, человекоугодничество, лицемерие, терпимость (желание согласиться не с тем, что в окружающей жизни есть зло, а с самим злом). А ведь Христос говорил: «Познайтеистину, иистинасделаетвассвободными». Но о какой свободе может говорить раб, всегда готовый подчиниться любой чужой воле?
Смирение — это не пассивная жизненная позиция, а наоборот — активная, потому что ему свойственна жажда правды Божией. Поэтому трудно будет оправдаться на Божием суде тем, кто «смиренно» проходил мимо зла и несправедливости, «смирялся» с унижением и оскорблением своих собратьев. Чтобы понять, что такое истинное,
Например, как нам правильно понимать слова святого апостола Павла из Послания к римлянам (глава 13): «Всякаядушадабудетпокорнавысшимвластям, ибонетвластинеотБога; существующиежевластиотБогаустановлены. ПосемупротивящийсявластипротивитсяБожиюустановлению. Апротивящиесясаминавлекутнасебяосуждение. Ибоначальствующиестрашнынедлядобрыхдел, нодлязлых. Хочешьлинебоятьсявласти? Делайдобро, иполучишьпохвалуотнеё, ибоначальникестьБожийслуга, тебенадобро. Еслижеделаешьзло, бойся, ибоонненапрасноноситмеч: онБожийслуга, отмстительвнаказаниеделающемузлое. Ипотомунадобноповиноватьсянетолькоизстраханаказания, ноипосовести»?
Можно ли отсюда делать вывод о религиозном освящении всякого повеления носителя физической власти, вплоть до него самого? Разумеется, нет. Как пишет Николай Фиолетов в своих «Очерках христианской апологетики»: «Такоепредставление, преждевсего, решительнопротиворечитосновномуположению, проходящемучерезвсёучениеевангельскоеиапостольское, чтонетназемлетакойсилыивласти, которыемоглибыпротивостоятьсовестиирелигиозномусознаниюхристианина. Ничтонеможетзаставитьхристианинапризнатьто, чтопротиворечилобыеговере. Перваязаповедьдлянего, содержащаясявтехжеапостольскихпосланиях, говоритотом, чтоондолженповиноватьсябольшеБогу, чемлюдям. Судите, — отвечалиапостолынатребованиеиудейскойвластиотказатьсяговоритьученикамобимениИисуса, — справедливолипредБогомслушатьвасболее, нежелиБога? (Деян. 4, 18–19). Ибесчисленноеколичествохристианскихмучеников, надкоторыминиогонь, нивода, нистужанемоглиодержатьпобеды, своейкровьюзапечатлелиэтотпринцип. Какдалекоотэтойстепенидуховнойнезависимостибольшинствотех, ктоупрекаетхристианствов «примиренчестве» совластью. Теместаапостольскихпосланий, вкоторыхговоритсяо «богоустановленности» власти, согласноопределенномупониманиюотцовЦеркви, означаютпризнаниенеобходимостисамогогосударства (висторическихусловияхнепреображённогоещёчеловечества), самогогосударственногопорядкаивласти, егоорганизации. Властьгосударственнаябогоустановленнавтакомжесмысле, какивообщеестественныйпорядокприроды (посколькуоннеизвращён), какисторическинеобходимыйпутьразвития, какусловиемирногосуществования».
Да, прежде всего, апостол Павел в этом послании говорит об одной из важнейших особенностей Божьего мироустройства — об иерархии. То есть созданный Им мир устроен так, что имеет свою структуру, и структура эта определяется различными видами власти: власть Божия над этим миром, власть человека над природой, власть мужа над женой, власть родителей над детьми, власть правителей над подданными. Безвластие, анархия, нарушает саму гармонию этого мира, его организованность и упорядоченность, и, следовательно, является делом богопротивным. Власть хранит мир от губительного неустройства, от смуты. Но христианство не может признать государство последней целью, если оно поглощает личность и претендует на всё её содержание. «Христианствоисключаетвсякоепоклонениеидоламикумирам, порабощающимдушу, иботакоепревращениегосударстваизсредствавсамоцель, превращениелюдейвсредстводлясобственнойихорганизацииестькоренноеизвращениечеловеческойжизни, бессмыслица, сточкизренияздравогосмысла. Государстворассматриваетсявхристианствекакисторическинеобходимаяорганизациявестественном, подверженномгреху, непреображённомещёчеловечестве. Необходимостьвгосударствевозникаетвследствиегреха, повлекшегозасобойразделениечеловечества, нарушениеегодуховно-организационногоединства. Но, возникнуввследствиегреха, оноявляетсясамопосебенегрехом, асредством, ограничивающимвнешниепоследствиягреха, — средствомограничениявнешнихпроявленийзла, средствомсозданиявнешнегопорядка, необходимогодляобеспечениявозможностиспокойнойжизниидеятельности» (Николай Фиолетов. «Очерки христианской апологетики»).
Формы государственной власти могут быть различны на протяжении истории. И, как и в случае с формами общественного устройства, можно говорить о предпочтительности одних форм власти над другими. «Блаженнаназемлеотчизна, котораядоставляетсвоимгражданамсредствадостигатьотечестванебесного!» — писал святитель Филарет, митрополит Московский. Но важно понимать, что есть неразрывная связь между формой государственной власти и состоянием общества, и никакая форма правления не может быть насаждена искусственно. Каковы подданные, таковой власти они и достойны. При этом важно понимать, что одна власть может быть установлена Богом, а другая — попущена Им для (если так можно выразиться) приведения общества «в чувство». Достаточно вспомнить библейскую историю, историю Византии и России, чтобы понять, что у власти могут оказываться и злодеи, восхитившие эту власть беззаконно и употребляющие её не во благо, а во зло. А в этом случае такое государство ничуть не лучше «шайки разбойников», как характеризует его блаженный Августин: «Приотсутствиисправедливости, чтотакоегосударство, какнепростаяразбойничьяшайка, также, какиразбойничьяшайкачтотакое, какнегосударство? Иони (разбойники) представляютсобойобществолюдей, управляютсяначальствами, связаныобоюднымсоглашением, делятдобычупоустановленномузакону. Когдаподобнаяшайкапотерянныхлюдейдостигаеттакихразмеров, чтозахватываетгородаистраныиподчиняетсвоейвластинарод, тогдаоткрытополучаетназваниегосударства» («О граде Божием», IV). Не такому государству предлагает заповедь повиновения «незастрах, азасовесть» апостол Павел.