Бедные богатые девочки, или Барышня и хулиган
Шрифт:
– Ты должен был…
– Я этой чужой мне девице ничего не должен, тем более я не должен ей свое здоровье. Нельзя быть такой одномерной…
– А если бы там была я? – не выдержав, спрашивает нахохлившегося Женьку Даша.
– Ну, тебя я бы, конечно, не бросил…
– Значит, Алка глупая? – Даша понижает голос.
– Ну, Алка, конечно, не клиническая идиотка, но и не Спиноза, мыслительные процессы у нее достаточно примитивны…
– Отстань ты со своими процессами, – прерывает его Даша.
«Мне неловко сказать
Женька вдруг направляет палец ей в лицо и говорит строго:
– Дашка, ты бы тоже вместе со всеми убежала, ускакала, унеслась, если бы не Алка!
Об этом гордая своим почти что подвигом Даша как-то не подумала.
– Да, ты прав, – признается она, примирившись с ним.
– Ладно, я буду называть эту историю «Нападение в Репино, или Подвиг Мумзеля на дороге», – милостиво добавляет он, расплываясь улыбкой и довольно поглядывая на Дашу.
Дома Соня спросила:
– Ну как встретили?
– Хорошо, – вяло ответила Даша. – Да, Женька подарил мне сто рублей.
– Молодец какой!
– И я ему тоже подарила сто рублей…
– Ты с ума сошла! – Соня тут же сообразила и рассмеялась. Начался новый год.
Алка попрощалась со всеми на Финляндском вокзале и побрела к автобусной остановке. Ехать домой не хотелось, родители, как всегда, поджидали с полным мешком претензий – не позвонила ночью поздравить с Новым годом, не сдала зачет по педагогике…
В гостях, куда Алка отправилась, не заходя домой, она просидела до двенадцати и на темной, без единого фонаря, улице поймала такси. Кто же не знает, что девушкам ночью одним в такси лучше не ездить, но если она еще задержится, родители ее просто убьют!
Марина не уехала с дачи домой, как собиралась. Она ни за что не осталась бы ночевать в одном доме с медсестрой, но хочешь не хочешь, а после того, как подружки торопливо сбежали в город, надо было хоть немного убрать дом – оставить медсестре загаженную кровать было все-таки слишком… Проклиная Новый год, ненужных ей гостей и отдельно Дашу с Алкой, Маринка мыла полы и так вдруг устала, что еле добрела до своей комнаты и заснула чуть ли не с тряпкой в руке. Сквозь сон она услышала, как приехал отец с семьей, зашел к ней и радостно произнес: «Отлично, пусть Маринка спит, тогда она с нами завтра побудет!»
Даша проснулась от Сониных спокойных, произнесенных обычным голосом слов:
– Даша, вставай, Папа умер.
Сказано было негромко, но Даша мгновенно села в кровати. Она не успела понять смысла фразы и где она находится, но что-то внутри
Даша вошла в комнату родителей и пошатнулась. Папа лежал неподвижно, почему-то вокруг лица у него был повязан белый бинт… и он молчал, не говорил ей «привет, Пуська»… ничего. Даша упала на колени рядом с кроватью и закричала:
– Папочка, нет, не надо, Папа, я еще маленькая!
И тут же тихо и сразу безнадежно, как пятилетняя, попросила:
– Ну, пожалуйста.
Врачи уходили, виновато поглядывая на Дашу, скорчившуюся на полу в своей старой пижаме с уточками. Выглядела она со сна лет на пятнадцать, и врачи, глядя на нее, думали: «Вот ребенок остался без отца, и отец-то такой молодой, сорок два года…»
Соня вышла проводить врачей в прихожую, взглянула безумными глазами, тихо сказала «спасибо». Врач помоложе спросил коллегу:
– Укол нужен?
Тот кивнул.
– Какая красивая жена у него, на итальянку похожа, – уже на лестнице заметил молодой врач.
– Да… красивая, – ответил тот, что постарше. – Жалко ее, и девчонку жалко, за полчаса человек умер…
Оставшись одна, Даша вдруг перестала задыхаться от ужаса, а спокойно и размеренно произнесла:
– Папа, прости меня, пожалуйста.
И только после этого заплакала. Сквозь горловой спазм прорывались хриплые, сдавленные рыдания: «Папочка, прости меня, пожалуйста, прости, я больше не буду!»
Сколько Даша ни думала, за что она тогда просила прощения, ей так и не пришло ничего в голову, честное слово, она ведь была хорошей девочкой и любила своего Папу…
…Папа записал Дашу в школу в Московском районе. Вокруг их панельной пятиэтажки таких одинаковых школ, построенных буквой П, было несколько. Соня хотела отдать ее в специализированную, английскую, тоже находившуюся неподалеку, но туда Дашу не взяли, объяснив свой отказ тем, что родители ее «служащие». Квота на служащих вся вышла, вот если бы она была дочерью рабочего, тогда да, а раз служащие, извините, возможности нет.
Папа вернулся домой очень расстроенный. Соня встретила его в крохотной прихожей их трехкомнатной квартиры и прыгающим голосом спросила:
– Ну что, ты ходил к директору? Что она сказала?
– Сказала, что лучше бы ты вышла замуж за слесаря! – огрызнулся Папа.
– Английская школа дает язык на всю жизнь, – безнадежно настаивала Соня, прижимая ладони к щекам. – Ты должен позаботиться о будущем своего ребенка. – Сквозь командный пафос предательски проскальзывали беспомощные интонации.