Бедный Павел. Часть 2
Шрифт:
— Павел, можно с тобой поговорить?
— Конечно, Григорий. Что случилось?
— Посоветуй мне, что делать, места себе не нахожу! Вот сколько мы в Петергофе сидим, всё волнуюсь — то за Катю, то за Машу и за Катю! Извёлся весь. Пью постоянно, хоть как-то успокаивает. Ты вот справился, а я, боюсь, потеряюсь… — вот как выходит — я всё о маме пёкся, хотел ей помочь, а здесь и друга могу потерять. Забыл я, что Гриша тоже человек. Просто забыл. А он ведь обо мне всегда думал, даже когда у самого что-то не так.
— Гриша, чем ты сейчас занят?
— Да вот, в комиссии армейской работал, с Платоном по изменениям
— А сейчас что делаешь?
— Маша тут…
— Да, душа моя… Делом тебе заняться надо. Чтобы плохие мысли отогнать!
— Катя просит, чтобы я рядом был…
— Знаю! Это сейчас не обсуждается — ты нужен ей рядом. Вот что… Как тебе идея возглавить работу по устройству городов и сел? Вот Москву-то мы перестраиваем, принципы градостроения заявили, деньги в губерниях появились, а дальше не идём. Никак времени не найдём. А вот ты можешь этим и заняться — планы застройки городов составлять и утверждать! И императрице забава — когда со Старовым новый застройку Москвы обсуждали, очень она увлекалась. Ей тоже отвлечься следует, а то сгорите, как свечки от волнений!
— Да я не против, Павел Петрович! — глаза у Потёмкина загорелись. А я вспомнил ещё одну проблему, которой занималась моя канцелярия, но требовался влиятельный человек для скорейшего решения.
— И ещё, Гриша! Я прошу тебя заняться составлением Уставов для казаков, башкир и калмыков. Хотя калмыков после степной войны, которую допустил Кречетников, уже совсем мало осталось… Вот и этим тоже заняться следует! Сможешь?
— Паша! Да я с удовольствием!
— И ездить никуда не надо — работа пока кабинетная, а там видно будет! — вот так и маму с Гришкой от тяжких дум отвлёк и дело решил. А то уже муки совести начал испытывать оттого, что никак не выполню обещанное казакам и башкирам! Всё у самого руки не дойдут, и поручить никому не могу. Теплов как начал проекты писать, я чуть не заплакал — не понимает он ничего, снова дров наломаем. А вот Гриша точно в курсе — он тогда мою канцелярию возглавлял. Сможет.
— Профессор Карпов! Емельян Кузьмич! — Карпов выходил из своего кабинета в Академии, погруженный в размышления, и даже вздрогнул от неожиданности. Завертев головой, новоиспечённый академик обнаружил источник раздражения. Молодой инженерный офицер с горжетом поручика, подходил к нему и радостно улыбался.
— Господин поручик! Что-то знакомое…
— Иван Шульцев…
— А! Помню-помню! Я читал вам в корпусе математику!
— И у Зимнего…
— Конечно-конечно! Иван?
— Иван Иванович, но для Вас, дорогой учитель, просто Иван!
— Ну, хорошо, Иван! Чем обязан Вашему визиту? Приношу извинения, я спешу — у меня званый ужин. Моя супруга…
— Я хотел посоветоваться с Вами. Может, по дороге?
Карпов не смог отказать настойчивому молодому человеку.
Шульцев служил при Генеральном штабе, в котором регулярно проводились игры на ящиках с песком. Из него легко было сделать требуемый рельеф и обсудить варианты действий войск на какой-либо конкретной местности. А через некоторое время для этих занятий стали использовать модели зданий и сооружений. А Крепостной стол штаба, что заведовал планами по постройке крепостей, посмотрев на такие забавы, также стал просить делать модели для себя.
Далее и для Палаты городских
— Так, вот, Емельян Кузьмич! Большая сложность в том, чтобы понять, что хотят от меня видеть, а потом ещё и мастерам это объяснить. И пришло мне в голову, что можно изобразить задачу в чертеже. Вот я здесь набросал…
В общем, на званый вечер Карпов не явился. Супруга его, Наталья Васильевна, к такому была привычна — муж её часто забывал о подобных мероприятиях, уходя с головой в какую-либо идею, но вот отсутствие его дома в течение трёх суток было всё-таки необычно. Жену Карпов нежно любил и ночевал дома. В его кабинете в Академии его не было, и она забила в набат.
Наконец, он обнаружился. В Генеральном штабе. Где в модельной мастерской он и прибывал с того самого момента, когда понял идею Шульцева. Академик и поручик настолько погрузились в новую теорию, что забыли и о еде, и об отдыхе. Когда супруга академика в сопровождении Наследника, который лично возглавил поиски, и Иоганна Эйлера ворвалась в саму мастерскую, то грязный, небритый Карпов, уставившись красными от недосыпа глазами на вошедших, произнёс с большим удивлением:
— А что случилось? — смеялись все, даже Наследник хохотал до слёз. А потом он спросил:
— Так, мученики, что вы здесь затеяли? — а когда увидел результаты их трудов — чертежи геометрических фигур в трёх плоскостях и многочисленные формулы, то задумчиво произнёс:
— Этих увлечённых личностей развести по домам! Завтра к вечеру на доклад. Иван Леонтьевич, возьмите эту тему под контроль. — Эйлер кивнул, — Генерал Баур! Вам моя личная благодарность за организацию мастерской и квалификацию офицеров! — начальник Генерального штаба прямо надулся от гордости.
Через год вышел первый учебник для образования новиков [50] корпусов по начертательной геометрии, а читать курс взялся Шульцев. Баур не возражал, что его подчинённый в мирное время будет помогать воспитывать будущих офицеров.
Сведение бюджета в условиях перестройки всего и вся оказалось очень сложным занятием. У нас даже надёжных данных ещё не было, хотя система активно строилась, и уже хоть что-то можно было понять. Ясно было, что денег нам не хватает.
50
Новик — дворянский подросток.
Хотя такая проблема в государстве была всегда, более того, она на этот момент была характерна для всех стран, но меня такое положение не устраивало. Постоянные, порой многолетние, задержки выплат жалования в армии и государственном управлении подрывали веру людей в возможность жить честно, и подвигали даже порядочных офицеров и чиновников на хищения. Так что своевременность выплат я определил как важнейшую задачу государственных финансов и всеми силами стремился обеспечить её исполнение.